— Что бы ты дал человеку, у которого все есть?
— Я бы дал ему в челюсть.
Цитаты из книги «Идиотам просьба не беспокоиться»
Наверное, это и есть зрелость: когда тебе перестают читать наставления, и ты начинаешь просто ходить по кругу, увязая в каждодневной рутине, значит, ты окончательно повзрослел.
Может быть, это и есть определение любви: человек, на которого ты не можешь сердиться долго.
– Книги – это не жизнь.
– Да. Книги лучше.
Никогда не знаешь, когда сам превратишься в мерзавца. Почаще смотритесь в зеркало.
Любите тьму, мои юные друзья, потому что во тьме никто не заметит, как ты споткнешься и упадешь.
Преступления – это для некомпетентных дебилов, которые не знают, чем себя занять. Преступления не приносят по-настоящему больших денег, и рано или поздно ты все равно загремишь в тюрьму. Настоящие гангстеры подвизаются в администрации профессионального спорта и в шоу-бизнесе.
Забавно, правда, — в мире, где со спутника на орбите можно определить марку твоей зубной пасты, где одним движением пальца можно послать миллионы слов на расстояние в десять тысяч миль, где можно следить за событиями на любом континенте, просто включив телевизор, где негде спрятаться и где нет тишины, он не знал, где его отец и о чем с ним говорить?
Одно из преимуществ зрелого возраста заключается в том, что тебе с каждым годом все больше и больше плевать на мнение остальных.
Всё-таки есть разница, когда ты смотришь хороший фильм вместе с одним человеком, и вы потом обсуждаете, что посмотрели, в приятной беседе, или когда ты смотришь тот же фильм с пятью-шестью разными женщинами, которые сменяют друг друга и каждая из которых сидит с тобой ровно двадцать минут, после чего навсегда исчезает — вроде бы у тебя есть компания, но обсудить фильм ты с ними не сможешь.
У человека должен быть шанс разочароваться во всем до конца.
Слишком юные, чтобы жениться, неженатые, мечтающие пожениться, женатые, больше уже не женатые, женатые по второму и третьему разу? Отовсюду слышалась веселая болтовня и взрывы беспечного смеха; но счастливы ли они — все эти люди?
Когда он читал заметки о преступниках-убийцах, которые кончали с собой, он понимал, что дело тут не в угрызениях совести и не в зловредном желании обломать правосудие — тут дело в отчаянии. Потому что от их преступлений им не сделалось легче, потому что они переступили черту дозволенного, но гнев всё равно не прошёл. И так было всегда.
Это совсем не случайно, что первое слово в Западной литературе было именно «гнев». Гнев Ахиллеса. Теперь он понял, что это был гнев от того, что ты жив. От того, что у тебя нет выбора. …. «Илиада» — подлинная трагедия: когда ты вынужден драться на войне, которая тебе не нужна, когда тебя окружают редкостные болваны, которые не смогли даже разыскать Трою, когда ты не можешь забыть, что твоя мать тебя бросила за ненадобностью, а какой-то кентавр заставлял тебя есть кишки, когда у тебя нет ни выбора, ни вызова, а есть только уверенность, что ты еще нескоро вернёшься домой и что нет ничего, что могло бы тебя взбодрить.
Я буду жить, но мне не о чем будет рассказывать.
Книги делаются из надежды, не из бумаги. Из надежды, что кто-то прочтет твою книжку; из надежды, что эта книга изменит мир к лучшему; из надежды, что люди с тобой согласятся, тебе поверят; из надежды, что тебя будут помнить и восхвалять, из надежды, что люди хоть что-то почувствуют. Из надежды, что ты чему-то научишься; из надежды, что ты произведешь впечатление и развелчешь читателя; из надежды, что тебе худо-бедно заплатят; из надежды, что ты докажешь свою правоту или докажешь, что ты не прав.
Люди жалуются на то, что им приходиться делать одно и то же, изо дня в день кушать одно и то же, носить одну и ту же одежду, но думать об одном и том же они считают вполне нормальным.
Я никак не пойму, почему ад принято изображать в языках ревущего пламени, и чтобы орды грешников громоздились друг на друга, и чтобы чумазые черти обязательно томили их на сковородках, тыча вилами в бока, или жарили их на вертелах. — если ад действительно существует, то там очень холодно и одиноко.
Если останавливаться всякий раз, когда тебя оскорбляют или в тебя плюются, то ты никогда не дойдёшь до места, куда тебе надо попасть.
Хотя выявлять ошибки – это гораздо труднее, чем может показаться на первый взгляд. Иной раз ошибки скрываются под успехом – как мыши под ковром или как свернувшееся молоко под подставочкой под стакан. Иной раз успех дремлет под, казалось, безвыходными неудачами, подобно тому, как жемчужина прячется под сгустками склизких соплей, которые именуются устрицами.