Цитаты из книги «Порою нестерпимо хочется (Порою блажь великая)»

Кто жаждет мести, копает сразу две могилы.

… скрипучая, пескосыпучая, вспинустрелючая старость.

Я чувствовал себя так, будто меня изнасиловало само время.

Человек борется не на жизнь, а на смерть со всем, что грозит ему одиночеством, даже с самим собой.

Ты сказала «нет». Многие уже одно это считают оскорблением.

Безумие — прекрасный мальчик для битья в минуты душевного дискомфорта и вообще неплохое развлечение, помогающее скоротать длинный полдень жизни.

Ответ — никогда не ответ. На самом деле интересна тайна. Если ищешь тайну вместо ответа, искать будешь вечно. Я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь нашел ответ — всякий думает, что ответ нашел, и перестает думать. Но смысл в том, чтобы искать тайну, пробуждать тайну, возделывать сад, где странные травы и тайны цветут. Тайна гораздо нужнее ответа.

Все мы, все и каждый из нас, мой мальчик… узники своего бытия.

Прими свою долю — и паши свое поле.

Но если сила не истинна, — помниться, была самая последняя моя мысль в тот самый день, перед тем как я наконец вырубился, — то истинна слабость. Слабость истинна и подлинна. Я обвинял Малыша в том, что он симулирует слабость. Но симуляция как раз и доказывает, что слабость подлинна. Когда ты так слаб, что приходится симулировать. Нет, невозможно даже симулировать слабость. Можно симулировать лишь силу…

Теперь я знаю, что человеку необходимо уметь уживаться с другими людьми… прежде, чем ужиться с самим собой.

Человеку сначала нужно осознать возможность выбора — чтоб довольствоваться сделанным выбором.

На мой взгляд, перелом хребта — не лучшее доказательство его наличия.

Сеешь ветер — пожинаешь бурю.

Может быть… Может быть! Может быть, пустота — не могила сгинувшего, а ларец не дарованного?

Трудно говорить с человеком, которого давно не видел, но и молчать с ним нелегко. Особенно трудно, когда у тебя есть много чего ему сказать, и ты не имеешь ни малейшего представления, как это сделать.

Наши консервированные жизни, в лучшем случае, на девять десятых заполнены вакуумом и плотно закупорены, но, несмотря на всю их искусственность, время от времени нам все же удается вскрывать их и наслаждаться хотя бы небольшой порцией пустой свободы. Разве нет? Я хочу сказать, что даже самый твердолобый высоконравственный мещанин умудряется когда-нибудь напиться, выбить пробку и насладиться в саду любви.

Зачем вообще желать проснуться мертвым? Если вся наша славная суета с рождения до смерти — единственная из доступных нам сует, если наш великий чарующий Жизненный Полет — в любом случае столь краткая черточка в сравнении с эпохами минувшими и предстоящими, как можно брезговать несколькими драгоценными мгновениями? И, наконец, в-третьих: а если жизнь — такая суета, зачем бороться?

Можно всю жизнь скрываться во фредистких джунглях, выть на луну и плеваться проклятиями Создателю, но в конце, в самом конце концов, где расставляются все точки над гласными… будь уверен — прояснится как раз достаточно, и ты поймешь, что луна, на которую выл столько блаженных лет — не более чем желтый плафон на потолке, а Создатель — буклет, подброшенный «Обществом Гидеон» в твою тумбочку.

Кроме того, есть вещи, которые не могу быть правдой, даже если они действительно имели место.