Цитаты из книги «Ангелы в Америке»

— Иногда очень трудно допустить, какой разочаровывающей бывает жизнь. Но это так и с этим приходится мириться. Со временем, уповая на веру и не переставая трудиться, наступает пора… когда разочарование перестаёт причинять боль и жить становится легче. Гораздо легче. Что, кстати, тоже является своего рода разочарованием.

— Видишь ли, вспять мир не завертится, так, просто-напросто, не бывает. Ты прислушайся к нему, какая у него скорость.

Прежде чем жизнь на Земле станет попросту невозможной, задолго до этого она станет совершенно невыносимой.

Двадцатый век. Боже мой, как страшно, страшно постарел мир.

— Надо уважать хрупкую экологию своих иллюзий.

— Здесь у нас истинный приют святых.
— Бывших святых.
— А других нынче не бывает.

— Мормоны не верят в гомосексуалистов.
— Гомосексуалисты не верят в мормонов!

— Куда ни плюнь, везде дьявол, да, дружок?
— Ага. Везде.
— Сколько таблеток сегодня, дружок?

— Странная служба, этот раввин…
— Настоящий клад. На кладбище возьми у него номер телефона. Я хочу, чтобы он и меня хоронил.

Да. Ад. Загробная жизнь. И она, кстати, совсем не похожа на дождливый мартовский день. Гораздо ярче, чем я думал. Мёртвых листьев навалом, но под ногами они не хрустят. Воздух острый, сухой. И в нём витает роскошно-тягостное чувство смерти, от которго разбивается сердце.

— Как там вообще? После того?..
— После того…?
— Как кончится эта мука?
— В аду или в раю?.. Как в Сан-Франциско.
— Город. Хорошо. Я боялся… там будет сад. Ненавижу эти мифические бредни.
— Мило поболтали. А теперь спи, детка. Я всего лишь тень на твоей могиле.

— Вы верите в ангелов? В Ангела Мормона?
— Мурония, не Мормона, Ангела Мурония. Почему, если его имя было Муроний, они не назвали свою религию Мурой?

— Болеть в Америке противней всего, потому что тебя отстраняют от парада. Больные американцам не нужны. Взгляни на Рейгана: он такой здоровый, он просто не человек, ему, без малого, сто лет, он получает пулю в грудь, а через два дня он уже где-то на западе, катается на пони в пижаме.

— А если Бог вернётся, ведите его в Суд. Он ушёл от нас. Он обязан расплатиться за это.

— Я не знаю, если умереть — это значит поступить более смело… Но я узнаю свою привычку. Свою страсть к желанию жить. Мы живём, минуя надежду. Но сумей я разыскать надежду хоть где-нибудь — этого хватит и большего мне не надо. Я хочу ещё жизни.

— Я всё же хочу… Я хочу остаться в живых.
— Ты только думаешь, что хочешь. Жизнь для тебя — привычка.

Рай нагоняет депрессию, тут полно мертвецов.

— Эта кошка! Это же Крошка Шиба!
— Она шлялась тут рядом. Здесь все шляются. Или сидят на рамах и играют в карты. Рай, ёлки-палки.

Судный день. И все будут называть себя сумасшедшими, не только я, у всех будут видения. Больным мужчинам станут являться ангелы, женщины-домовладелицы начнут продавать свои дома, дешёвые манекены поднимутся на своих деревянных ногах и побредут по дорогам в поисках невест.

Недоумок, сочинивший национальный гимн, знал, что делал. Он поставил слово «свободный» на такую высокую ноту, что её никто не может взять.