В доме князя был один старый слуга, надзиратель над женской прислугой, которому уже перевалило за седьмой десяток. Он был подслеповат и носил очки. Многих передних зубов у него не хватало, так что он уже забыл вкус осьминога, и пикули приходилось для него нарезать мелкими кусочками. <...> Этого старика и послали в Киото выбирать наложницу, потому что молодая красотка была для него, по пословице, что кошке каменный Будда! На этот счет за него можно было не тревожиться, в то время как молодому человеку такое имущество доверить нельзя, будь он хоть самим Сакья Муни.
Цитаты из книги «История любовных похождений одинокой женщины»
Все горожане, даже самого низкого звания, носят кинжалы, и потому ссоры кончаются мирно, без грубых оскорблений. Если бы никто, кроме воина, не носил оружия, то силач мог бы всегда по своей прихоти избивать слабого, но, опасаясь кинжала, он поневоле сдерживается. Под защитой клинка не страшно идти одному по безлюдной дороге в самую тёмную ночь.
«Красавица — это меч, подрубающий жизнь», — говорили еще мудрецы древности. Осыпаются цветы сердца, и к вечеру остаются только сухие ветки. Таков закон жизни, и никто не избегнет его, но порой налетит буря не вовремя и развеет лепестки на утренней заре. Какое безрассудство — погибнуть ранней смертью в пучине любви, но никогда, видно, не переведутся на свете такие безумцы!
… и не успел он взять меня за руку, как я забрала его в свои руки.
Редко бывает, чтобы невеста обладала сразу всеми девятью достоинствами, но с каких это пор повелось, выдавая замуж девушку довольно привлекательной наружности, давать за ней приданое? Что может быть глупее? Следовало бы, наоборот, брать деньги от жениха соответственно красоте девушки.
В старину скромность считалась украшением каждой порядочной женщины, а теперь даже молодые невестки одеваются слишком смело, подражая гетерам и актеркам.
Самые малые траты, если их делать часто, — ведь это целое состояние. Помните же об этом, беспечные гуляки!
Что лучше письма передает чувства возлюбленного? Он может даже на своей далекой родине, в глуши, вверять бумаге свои заветные мысли. Но самое красноречивое послание быстро прискучит, если в нем таится обман, и будет безжалостно выброшено. Если же письмо написано от всего сердца, то оно всегда найдет отклик в другой душе. Когда читаешь такие письма, кажется, что ты видишь перед собой живого человека.
Чем больше в наше время богатеют храмы, тем больше священники погрязают в распутстве.
«Уязвленное любовью сердце мое в смятении», — гласит письмо;
Мужчина, даже будь он из железа, не устоит перед ним.
Письмо адресовано «Господину погубителю сердец».
Осенью на празднестве любования багровой листвой сакуры я бессердечно смеялась в толпе женщин, показывая пальцем на нищенку, но кому дано предугадать свою будущую судьбу?
Как печален этот мир,
Как грустна моя судьба!Жизни мне не жаль моей,
Стану капелькой росы.
Да, в целом свете нет ничего печальней для женщины, чем возлюбленный, лишенный мужской силы!
Но прошло время, и я обо всем позабыла. Вот свидетельство тому, что нет ничего на свете изменчивей и ненадежней женского сердца!
Нет существа более слабого душевно, чем женщина! И это самое страшное на свете.
Таких мужчин, о которых мне есть что вспомнить, наберется несчетное число, не говоря о прочих. А ведь есть же на свете женщины, которые знают в жизни только одного мужчину и даже в случае развода не ищут второго мужа, а овдовев, принимают монашеский постриг. Они не сходят с пути добродетели, хотя и испытывают жестокие мучения от разлуки с любимым. «Ах, какая низменная у меня душа!» — корила я себя. Прошлое казалось мне безмерно ужасным, и я клялась не поддаваться соблазну, но тщетно.
Под окном толпилось множество младенцев. На голове у них были надеты шапочки из листьев лотоса, а ниже пояса они были измазаны кровью. Счетом их было девяносто пять или шесть, и все они, плача, еле внятно лепетали: «Посади на спину!»
Ах! Это, верно, те самые убумэ, о которых ходит столько страшных рассказов!
Я в ужасе глядела на них, а они стали хором упрекать меня:
— О жестокая, бессердечная мать!
«Так это, значит, дети, которых я в свое время выкинула, — с душевной болью подумала я. — О, если бы я благополучно вырастила своих детей, у меня сейчас была бы семья многочисленнее клана Вада! Какое это было бы счастье!» — вспоминала я с тоской и раскаянием о невозвратном прошлом. Скоро призраки стали таять и исчезли бесследно.
Я знала до тонкости чувства дзёро и быстро открывала их тайные шашни с дружками. Ну и доставалось же им от меня! Даже тайфу меня боялись, да и гости жалели девушек, и, не дожидаясь дней, когда принято делать подарки, давали мне по два бу с человека. Так дают чёрту шесть грошей при переправе через адскую реку. Но нельзя долго творить зло другим людям. Меня так все возненавидели, что мне стало тягостно там оставаться.
Дорога — скучное дело, но зато можно остановиться по пути и купить любовь случайной подруги на одну ночь. Эта встреча — мимолетней сновидения, но радостно стряхнуть с себя дневную усталость и позабыть тоску о своей милой родине и о той, которая там осталась.
Расшитый золотом пояс с рисунком в виде пионов и виноградных лоз сначала завязывает спереди, как принято у гетер, но, услышав, что она сегодня дочка самурая, торопится перевязать узел сзади, как подобает скромной девушке. Эта наивная хитрость сразу бросается в глаза. Выйдя к гостям, «дочка самурая» вдруг начинает лепетать на манер благородной девицы. Усаживаясь, раскидывает подол веером вокруг ног, как где-то ей довелось подсмотреть, но в то же время всячески старается показать свой нижний пояс из белого шёлка. От вина она отстраняется с таким видом, будто никогда его в рот не брала. На любовном ложе ведёт себя скромно и покорно подчиняется прихоти мужчины, памятуя, что она «дочка самурая».