Неоновые лампы светились одиночеством. Слишком яркие; от них ничего не скроешь. От них пустота казалась в десять раз более пустой.
Цитаты из книги «Червивая луна»
Тут у нас тёмные времена. Никто не поёт. Потому что поют только за морями. Здесь небо давно обвалилось.
Сердце у меня колотилось, как яйцо в кастрюле с кипящей водой.
С Гектором пришел свет. Без него осталась одна тьма.
Взгляд его серых глаз не упускал ничего. Видел много, говорил мало.
Знаете, как съесть слона? По кусочку, по кусочку.
Я собираю слова; в россыпи звуков они – как леденцы.
У него большие руки; как корни деревьев, изношенные, натруженные. Эти руки могут расписывать стены, обманывая Навозников; могут чинить все, что сломано. Я ухожу от этих рук.
В наступившей тишине мне хотелось заорать во весь голос. Почему нет ни одного среди вас, кто стал бы нам защитой? Учителя. Слово-то какое — «учитель». Так учите же, блин, а не вышибайте из учеников мозги.
Все неважно, кроме Гектора. Сейчас только он. Он — это и есть сейчас. Он — это и есть всегда.
Рана истекала болью, сколько бы «все будет хорошо» на нее не наматывали.
А что, если мы просто так и будем сидеть здесь, тихо-тихо, не двигаясь? Может, время оставит нас в покое, обойдет стороной?
Он пытается понять, достаточно ли в нем силы, чтобы меня отпустить. Я пытаюсь понять, достаточно ли силы во мне, чтобы попрощаться с ним.
Если по чесноку, то мир, в котором я родился, – это гребаный кошмар. И покинуть его я мог только у себя в голове.
Если у человечества достанет ума себя уничтожить, то по крайней мере у крыс и тараканов будут билеты в первый ряд на спектакль, в котором природа возвращает Землю себе.
Проснись! Да проснись же ты, мечтатель гребаный! Или проснешься, или погибнешь, как я.
Сомнение – оно как червяк в наливном яблоке.
Я не видел, какая разница между смертью и исчезновением. И от того и от другого оставались одинаковые дыры. Дыры в сердце. Дыры в жизни.
Он никогда не прогибался и любил говорить мне, что не скопил ничего, кроме собственного достоинства, а его-то не отдаст никому. Никакой вере, никакой церкви, никакому учению.
Вот что я обнаружил про языки: когда не умеешь ни читать, ни писать, то слова начинают раскрываться на слух. Из них можно выжать сущность, как из музыки. Надо только выкинуть всё из головы, настроиться на поток речи, и тогда попадаешь в смысл на сто десять процентов.