Я все больше ненавижу то, что для тебя я никто.
Цитаты из книги «Останься»
Неподвижно лежа дни напролет в постели, она придавалась внутренним монологам, стараясь разобраться, почему ее все бросают, будто она на самом деле ничего не значила, будто она — воплощенный символ ненужности, от которого необходимо избавиться, ибо таково его изначальное предназначение.
В конце концов, он всегда ее защищал. Всегда. Хотя способы, которые он для этого применял, часто были разрушительными, как смерч.
Она наивно предполагала, что так или иначе все закончится, она свыкнется, что ее позовут обратно. Но никто не звал, а она отчаянно ждала. Никто, видимо, не желал ее звать.
В конце концов, он всегда ее защищал. Всегда. Хотя способы, которые он для этого применял, часто были разрушительными, как смерч.
Он привык быть готовым ко всему. Он нарочно приучили себя к этому.
Распознающаяся по телу предсмертная легкость, была в много раз слаще и прекраснее, ибо она избавлялась не от жизни, а от чувств.
Возможно, если бы у него была другая, то он прожил бы эту другую жизнь по-другому, избегая всех тех ошибок, что пришлось ему совершить.
Я беспокоюсь за тебя, правда, беспокоюсь. Если с тобой что-то случится — я себе этого никогда не прощу. Ты единственная, кто мне нужна. Единственная, ради кого я живу.
Он никогда не уйдет от нее, потому что она — его жизнь, смысл его существования.
Видишь ли, я человек простой, во всем отвечаю взаимностью. Ты сделал мне пакость — я тебе глотку перережу.
Только находясь рядом он может ее защитить.
Ошибка — это то, что невозможно рассчитать и предсказать заранее, опираясь на накопленные знания. Ошибка — это необдуманный поступок.
Легче умереть, чем снести это.
Она увлеченно рассматривала горящую сине-розовым вывеску дорого отеля, а он — ее.
Он никогда не желал ее делить с кем бы то ни было, не намеревался терять ее заботу, расставаться с ее бредовым чувством юмора, лишаться ее ласковых и боязливых прикосновений. Мысль о том, что это могло достаться и приносить незаслуженное удовольствие другому, шпарила его обрывающиеся внутренности.
Она не оставит его, пока он ее не отпустит.
Я не хочу больше страдать, засыпать в слезах, испытывать постоянную боль и сожалеть о своем существовании. С меня этого достаточно, я сыта этим по самое горло.
Ни один человек, имеющий все-все, не поймет по-настоящему того, у кого ничего нет; того, у кого нет кому улыбнуться в ответ; того, у кого нет кому сказать «спасибо» за то, что для него разогрели пиццу и приготовили чай; того, у кого нет рядом человека, которого можно укрыть одеялом и чмокнуть в лоб или нос. Ни один человек, имеющий все-все, не поймет, почему некоторые решают прервать обрушившийся поток невезения, провалов и депрессий.
Она была ужасно угнетена, будто над головой парила невидимая туча грусти и поливала ее прозрачным дождем тоски, не позволяя оправиться. Она оказалась никому не нужной: никто ей не звонил, не писал, не звал завтракать или ужинать и не желал спокойной ночи. Никто больше не называл ее солнышком, она не входила ни в чьи планы на жизнь, ее никто не замечал. Она была мимопроходящей возле чужого счастья, безразличия, горя, чувствуя себя совершенно пустой и неуместной в этом мире, точно вырезанной бумажной фигурой из журнала.
