— Ты не спросила, как я проводил время в Лондоне, какие у меня там были женщины.
— Возможно, у меня нет на это права.
— Что ж, ты всё-таки моя жена. И раз ты моя жена, я тебе расскажу. В первые месяцы я пару раз приглашал к себе женщин. Но прежде чем они успевали раздеться, меня начинало от них тошнить, и я их выпроваживал. Они осыпали меня ругательствами. Одна заявила, что я импотент, а другая обозвала педрилой.
— Что это значит?
— Неважно.
— Я могу посмотреть в словаре.
— Этого слова нет в словаре.
— Тогда могу догадаться.
Цитаты из книги «Штормовая волна»
В картинной галерее три из пяти человек выбрали бы другую картину, нежели я. Дело не просто в том, как они выглядят, но и в том, что за ними стоит. Когда знаешь кого-то так близко, но по-прежнему его желаешь, это сильнейшая привязанность, искра между двумя людьми, которая может разжечь пламя. Но кто знает, согреет ли оно их или спалит? — он замолчал и нахмурился, взглянув на жену.— Я не знал, как меня встретят дома, не знал будем ли мы снова вместе смеяться. Я хочу тебя, хочу, но во мне до сих пор остались ревность и злость, и они сильны. Больше я ничего не скажу. Не могу обещать, что завтра отношения между нами будут такими или этакими. Как и ты не можешь, в этом я уверен. Ты была права, назвав меня чужаком. Но я чужак, которому знаком каждый дюйм твоей кожи. Давай начнем отсюда, в некотором смысле — начнем с начала.
Чувство повторяемости – всего лишь естественный результат старения. Возможно, это ощущает каждый, достигнув определенного возраста. А ведь если вспомнить, что большинство людей довольствуются рутинной жизнью, весьма бедной на события, то я – счастливчик, которого судьба балует разнообразием.
Невозможно так долго жить рядом с морем и считать его враждебной стихией. Стоит уважать его гнев, но Росс знал, как с ним обращаться.
Если мужу не удалось завоевать жену добротой, сочувствием, вниманием и проявлениями любви, то ему следует обходиться без нее.
Когда, как я, видишь сотни детей, приходящих в этот мир среди бедности, нищеты и лишений, принимаемых какой-то неумелой повитухой, неспособной помочь матери, перекусывающей зубами пуповину, когда та даёт ребенку каплю джина, чтобы не пищал, и все эти дети, или почти все, с самого начала, с первых месяцев жизни, что бы ни случилось позже, совершенны во всех отношениях, то очень странно наблюдать парадокс ребенка из богатой семьи, которого принимал собственный отец, ребенка, окруженного заботой и вниманием, как принцесса, а он оказывается ущербным, больным настолько, что излечить его выше человеческих сил.
Придется тебе считаться с тем, что ревнивец подозрителен и недоверчив.
— Теперь, когда вы стали членом парламента, ваше имя само по себе имеет вес. Ох, не кривитесь, это правда, хотите вы того или нет. Многие наверняка хотят заполучить ваше имя для своих предприятий.
— Я теперь как богатая наследница – подозреваю корыстный интерес в каждом ухажере…
Он чувствовал себя полным энергии и пребывал в приподнятом настроении, что теперь случалось редко. Всё вокруг было так не похоже на шумные и закопченные лондонские улицы. Наверное, такой контраст – необходимый атрибут привязанности.
Ты была права, назвав меня чужаком. Но я чужак, которому знаком каждый дюйм твоей кожи.
— Человеку с самым изысканным вкусом может изменить вкус, если он ни в чем себе не отказывает.
— Как с мужеством? — спросил Росс.
— Именно так.
Демельза высказала предположение, что иногда, наверное, денег бывает слишком много, вот и приходится собирать столько всякой всячины. Что может быть приятней, чем страсть к собирательству, будь то веера, слоновая кость или стекло, а потом можно позволить себе собрать целую коллекцию, один драгоценный предмет за другим, расставить её на полках и каждый раз получать удовольствие, разглядывая её. Но сэр Хорас, дожив до преклонных лет, собрал множество крупных коллекций. Как же он мог находить в них прежнее удовольствие? Шесть чудесных вещиц всегда останутся шестью чудесными вещицами. Собери шесть тысяч – и перестанешь их ценить.
— Это как жены, — заметил Росс. — Много не нужно.
Милейший, обречен мой стан,
Вы гляньте, что за формы!
Перед вами форменный болван –
Продукт модной реформы.
Как в прошлый век, мне не вкусить
Чизкейк, желе, пирог.
Но ради моды можно и забыть,
Где талию нам создал Бог!
— Это ваш первый визит в Лондон?
— Вы сами знаете, что да.
— Что ж, если позволите так сказать, мэм, мы обладаем огромным нераскрытым потенциалом. Милая, да вы почти еще не жили, уж поверьте!
— Я прекрасно пожила, благодарю вас, капитан Эддерли.
— Вы не испробовали самых изысканных удовольствий.
— Я всегда считала, что они для людей, уставших от удовольствий простых.
— Все мы вульгарны.
На мгновение все умолкли.
— В каком смысле?
— В самом обыкновенном. Вы же не будете утверждать, что в каждом человеке есть нечто настолько уникальное, что ставит его выше других! Ни в привычках, ни в традициях, ни в семье. Все мы разделяем одни желания и обладаем одинаковыми функциями: молодые и старые, лорды и нищие. Лишь извращенец не станет смеяться и плакать над одним и тем же. Это просто здравый смысл. Вульгарный здравый смысл.
Когда принесли ужин, Росс почти ничего не ел.
— Ты не голоден?
— Просто устал. Устал говорить, устал спорить, устал задавать вопросы и ездить верхом.
— Съешь хоть что-нибудь.
— Нет, — сказал Росс, — я хочу только тебя.
Жизнь – азартная игра, и даже самый осторожный и крепко стоящий на ногах человек ходит по канату обстоятельств, и даже самая легкая вибрация может его сбросить. Мы живем себе, чувствуем себя в безопасности, думаем, будто мы кое-что значим в мире, и вдруг –фьють, и мы ничто.
— Я правильно поступила или нет, Росс? Мне нужно знать. Мне пришлось принять решение.
Проходя мимо, Росс коснулся её плеча.
— Ты стоишь больше, чем весь Вестминстер, — сказал он.
Вы оба сильные и можете меня поддержать. Я тоже тверда и могу справиться. Но Демельза… Демельза не так… воспитана не в такой строгости, она не умеет так себя контролировать, она не была бы столь же сдержанной. Демельза не понимает эту сдержанность и всё, что за ней стоит… Я думаю, Демельза расплакалась бы, и это… это… и мы все зарыдали бы вместе с ней…
Не нужно бояться неизбежного. Мы знаем лишь одно, Росс, мы живы! Мы здесь. Прошлое осталось в прошлом. А будущего еще нет. Оно настанет завтра! Есть только сегодняшний день, это мгновение. И сейчас, в это мгновение, мы живы и вместе. Чего еще желать? Больше и нечего.