196 красивых цитат про мир (согласие)

В Искусстве Мира нет состязаний. Истинный Воин непобедим, поскольку он ни с кем не сражается. Нанести поражение означает поражение нашего собственного противоречивого ума.

В Искусстве Мира, которое я практикую, есть место для каждого из восьми миллионов богов мира, и я сотрудничаю со всеми. Бог Мира велик, он покровительствует всему божественному и просветлённому в каждой стране.

Иди спокойно и не позволяй новостям наполнять себя дрожью. Я была в самых опасных местах планеты, и люди там улыбались мне, пускали в дом, делились едой.
Если бы я доверяла новостям, я бы посетила пятнадцать, а не восемьдесят стран. Хорошего в мире больше, просто хорошее молчаливо. Одна маленькая бомба гремит на весь мир, миллион добрых улыбок — беззвучен.

Современному миру не требуется ненависть, ему нужна добрая воля, нужны согласие, сотрудничество и гораздо более добросердечный моральный климат; я думаю, что даже немного самой обычной любви и сердечности способны еще творить чудеса. Я защищаю современный мир не потому, что это мир богачей, а потому, что это ведь и мир бедных, а кроме того, мир тех, кто находится посредине между жерновами капитала и классовой ненавистью пролетариата, тех, кто так или иначе поддерживает и сохраняет большую часть человеческих ценностей. Я не знаю близко десять тысяч самых богатых людей и не могу поэтому их судить, но я судил тот класс, который именуется буржуазией, за что меня и упрекали в гнилом пессимизме.
Поэтому я имею право в какой-то мере заступиться за тех, на чьи недостатки и пороки я, конечно, также не закрываю глаза. Пролетариат не может заменить этот класс, но может в какой-то мере влиться в него. Пролетарской культуры не существует, какие бы хитроумные эстетические программы ни сочинялись. Точно так же, как нет чисто этнографической, аристократической или религиозной культуры; все, что остается в культуре, связано со средними слоями, с так называемой интеллигенцией.

… не быть коммунистом — это не только отрицание, но и определенное кредо.
Мне лично такой вопрос принес известное облегчение: ведь тут от меня требовалось не полемизировать с коммунизмом, а оправдываться перед самим собой из-за того, что я не стал коммунистом и не могу им стать. Мне было бы гораздо легче, если бы я им был. Я бы жил в убеждении, что самым активным образом участвую в исправлении мира; я был бы уверен, что стою на стороне бедных против богатых, на стороне голодных против денежных тузов, я бы точно знал, что и по какому поводу надо думать, что надо ненавидеть, а что презирать. Вместо этого я чувствую себя, точно голый в терновнике: с пустыми руками, не прикрытый никакой доктриной, ощущаю я себя бессильным прийти на помощь миру и часто не знаю даже, как сохранить чистой собственную совесть. Если мое сердце на стороне бедных, какого же черта я не стал коммунистом?
Именно потому, что я на стороне бедных. Я видел нужду, такую безмерную, что все вокруг мне опротивело. Где бы я ни был, я бежал от дворцов и всматривался в жизнь бедняков, терзаясь унизительной ролью беспомощного зрителя. Ведь недостаточно взирать на эту нужду и сочувствовать ей: надо бы жить их жизнью, но я слишком боюсь смерти. Эту завшивленную человеческую нужду не поднимает на щит ни одна партия; к этим страшным логовищам, где нет ни гвоздя, чтобы повеситься, ни грязной тряпки для подстилки, коммунизм обращается из безопасной дали: во всем, мол, виновен социальный строй; через два года, через двадцать лет взовьется знамя революции, и тогда…
Как же так, через два года, через двадцать лет? Неужели вы способны равнодушно соглашаться с тем, что можно так существовать еще два зимних месяца, еще две недели, еще два дня? Буржуазия, которая тут не может или не хочет помочь, чужда мне; но так же чужд мне и коммунизм, предлагающий вместо помощи знамя революции. Цель коммунизма — властвовать, а вовсе не спасать, на его знаменах написан лозунг власти, а не помощи. Нищета, безработица, голод — для коммунизма все это не позор и непереносимая боль, а вместилище темных сил, вырывающихся из пучины гнева и ярости. «В этом виноват общественный строй». Нет, вина лежит на всех нас, все равно взираем ли мы на человеческие страдания, засунув руки в карманы или воздев к небу знамя революции.
Бедняки — это не класс, это как раз люди деклассированные, выбитые из колеи и неорганизованные; никогда они не приблизятся к трону, кто бы ни восседал на нем. Голодные хотят не властвовать, а насытиться.

Я верю, что люди и рыбы могут вести мирное сосуществование.

Когда власть любви превзойдёт любовь к власти, настанет мир на Земле.

Хотя сила и может защитить в какой-либо экстремальной ситуации, но только справедливость, честность, внимание и сотрудничество может, наконец, привести людей к зарождению вечного мира.

Мы лишаемся досуга, чтобы иметь досуг, и войну ведём, чтобы жить в мире. (Работаем, чтобы иметь свободное время, и воюем, чтобы жить мирно.)

Я не хочу мира, минующего понимание, я хочу понимания, приносящего мир.

Когда наступает мир, в любом случае отмирает бизнес войны, а война — это колоссальный бизнес. На нём наживаются. Многие люди привыкли ничего не делать, а только наживаться. <...> В любом случае, мир — это хорошо. В любом случае когда не стреляют, это хорошо. Почему? Потому что когда не стреляют, тогда и не убивают.

Ты не можешь обрести мир, избегая жизни.

Что нужно этой стране — как и любой другой, — нет, это не наследник престола, а мир… мир и не война, которая угнетает страну и уничтожает её богатства.

Семь нежных нот — изменили жестокий мир к лучшему.

Цветок рождается, дабы сознательно принести себя в жертву — ради спасения жестокого мира.

А мир как будто бы хрупкий сосуд хрустальный —
Он может легко разбиться от злых идей.
Шарик земной такой беспомощно маленький!
Давайте помнить об этом, ради детей.

Чтобы спасти весь мир, надо всем миром навалиться.

Сохранение мира требует немирных средств.

Кто хочет наслаждаться прочным миром, должен уметь воевать.

У борцов за мир всегда много врагов.