Кофе, может, и не всеисцеляющий эликсир, но очень к этому близок.
Цитаты Анита Блейк
Ничто так не повышает твою репутацию, как если тебя чуть не убьют.
Огни пылали во всех окнах, будто по всем комнатам пробежался, хлопая по выключателям, кто-то, панически боящийся темноты.
Не жалей на монстров серебряных пуль и заработаешь себе репутацию.
Так всегда бывает, когда говоришь правду. Кто-нибудь обязательно назовёт тебя лжецом. Люди охотнее глотают правдоподобную ложь, чем неправдоподобную правду. На самом деле, даже предпочитают первую второй.
Что-то слегка пугающее есть в человеке, который знает про себя, что он нехороший человек, и плюёт на это с высокой колокольни.
Закон природы: не родилась ещё женщина, которая может найти что-нибудь у себя в сумочке быстрее двенадцати минут.
— Была и я когда-то розовой, Эдуард.
— Все мы рождаемся ангелочками. Но оставаться такими нельзя, если хочешь выжить.
Я — женщина без предрассудков, но, прости меня Господь, мужчина должен быть, по крайней мере, живым.
Если хочешь погибнуть мучеником за великие идеи – пусть. Мне это не нравится, но пусть. Только не обрекай на мученичество тех, кто тебе верит. Они стоят дороже любого набора идей.
«Да» — лёгкая ложь, простая, всего из одного слова.
Я решила поверить, что правда — это хорошо, но начала понимать, что на самом деле это не хорошо и не плохо. Правда — это просто правда. Куда проще была жизнь, когда я верила в черно‑белые абсолюты.
В некоторые дни мне кажется, что моё желание позаботиться обо всех, кто меня окружает, вот-вот сведёт меня с ума. Но я всё равно стараюсь с этим справиться. Я прилагаю все усилия, чтобы помочь каждому, кто хоть сколько-то причастен к моей жизни, день ото дня. Ты можешь сказать то же самое о себе, Ричард? Ты стараешься позаботиться обо всех, кто участвует в твоей чертовой жизни каждый день?
Возможно, все дело в том, что Бог — не полиция нравов, Ричард. Иногда мне кажется, что христиане слишком одержимы сексуальными аспектами, ведь легче думать о сексе, чем спросить себя, зачем живешь? Будто бы пока ты не спишь с множеством людей, ты по умолчанию приносишь пользу. Ведь это так легко. Легко думать, что раз не трахаешь никого, ты хороший. Так проще быть жестоким, потому что пока ты в этом не участвуешь, ты вроде как чист. Ведь именно так ты и представляешь себе служение Богу?
Думая о ритуальной музыке, люди представляют себе барабаны, у них возникают ассоциации с ритмом сердца, приливами и отливами крови. Но не все ритуалы должны напоминать нам о теле. Некоторые создаются для того, чтобы намекнуть, зачем выполняется ритуал. Всякий ритуал сотворен сердцем во имя божества. Ну, пусть не всякий, а почти всякий. Мы кричим: эй, Бог, посмотри на меня, на нас, мы хотим, чтобы тебе понравилось. Все мы в душе дети и надеемся, что папочке или мамочке понравятся наши подарки. Ну, бывает, правда, что у мамочки с папочкой характер тот еще.
Когда наступает примирение, то о самом страшном горе рассказываешь без эмоций, так, будто оно стряслось с кем-то другим. Но даже смирившись, можешь поведать о минувшей истории, как об интересном происшествии.
Донна встала и улыбнулась Эдуарду такой улыбкой, что любой другой растаял бы на месте. Не в сексе было дело, хотя он тоже отражался в этой улыбке. Она излучала тепло, полное доверие, на которое способна лишь настоящая любовь. Такая первая романтическая любовь может прожить недолго, но если она остается — ой-ой-ой! Я знала, что Эдуард, наверное, смотрит на нее такими же глазами, но это было не взаправду. Не от души. Он лгал глазами — искусство, которому я научилась только недавно и слегка жалела, что научилась. Одно дело — знать, как надо врать, но чтобы при этом глаза не говорили, что верить тебе нельзя…
— У тебя все так просто получается.
— Трудно только то, что ты делаешь трудным, Анита.
Есть люди, которым я могла бы доверить свою жизнь, но нет никого другого, кому я доверила бы свою смерть.
Такого понятия, как жестокая женщина не существует, Мемфис, существуют слабые мужики.
