912 красивых цитат про писателей

Союз писателей состоит не из писателей, а из членов Союза писателей.

Очень известный в прошлом году писатель.

Сочинитель, у которого не слишком много здравого смысла, уверен, что он пишет божественно; здравомыслящий писатель надеется, что он пишет разумно.

– Вы смогли бы полюбить простого парня, выйти за него замуж?
– Нет, я простого парня полюбить не могу. Его не за что любить!
– Кто-то из великих говорил, что любят не за что-то, а вопреки всему!
– В вопросах любви я не специалист. Мне скучно даже думать об этом. Если говорить о сексе, то я никогда этим не занималась и заниматься не собираюсь. Можете считать, что я с детства ушла в монастырь. Вообще считаю, что секс – это занятие, недостойное человеческого общества. Мне это так же непонятно, как и играть в футбол. Т. е. двадцать пять здоровых вполне умных мужиков бегают по огромному полю и гоняют мяч.
– Получается, что все люди вокруг недостойные…
– Я считаю, что секс – это примитивное занятие. Конечно, понимаю, что нужно иметь детей, но передо мной этот вопрос не стоял, а зачем ещё люди этим занимаются, не понимаю. Но я либерал, поэтому никому не воспрепятствую, пусть каждый поступает так, как считает нужным.
– Наверное, вы никогда и бульварными романами не увлекались?
– Издеваетесь? Нет, конечно! Чтобы взбудоражить свои нервы, отдохнуть и заодно развлечься, я читаю хорошую западную фантастику. Из наших писателей, считаю, что только Стругацкие на что-то действительно способны.

Я пишу вещи, которые хотел бы увидеть.

Господа писатели! Больших читателей становится все меньше и меньше. Их надо ценить. Их надо беречь. Большие, серьезные читатели постепенно становятся штучным явлением, настолько штучным, что я начинаю узнавать их в лицо в толпе и метро, как узнаю русских за границей. У этих людей не совсем обычные лица. Даже если в руках у них в это время нет книги. У них необычные глаза. Они смотрят на жизнь иначе. Через прочитанное.

Классик — это автор, которого ещё цитируют, но уже не читают.

Есть люди, которые читают лишь для того, чтобы находить у писателя ошибки.

… Быть неоригинальным писателем — это быть мошенником. Талант посмотрит на любую вещь — и в каждой он найдет новую черту, новую сторону, старое чувство он перечувствует по-новому. Поэтому неталантливый писатель, который является в мир только для того, чтоб изложить в стихотворной форме прописи, — может сидеть и не рипаться. Гг. читатели знали это и до него. За прописи может и должен браться только талант. Пошлость и скука — скверные вещи — это мы станем выслушивать от Чехова, а если Митницкий возьмется пропагандировать те же вещи, то нам покажется, что он над нами смеётся, издевается. Ведь всё дело художника — побороть привычку. <...> Всё дело художника — заявить мне про известную знакомую вещь так, чтобы мне показалось, что я только первый раз встречаюсь с ней, чтобы все мои прежние, обычные представления о вещи не заслонили бы её истинного смысла и значения. Ко всему привыкает человек, ко всему приспособляется — откиньте следствия этих привычек и приспособлений, и вы заставите трепетать наши сердца от истинного познания вещей, от так называемого художественного чувства. Только художник умеет откинуть эти обычные, привычные представления или, лучше сказать, — он не умеет не откидывать их.

В каком-то смысле мне никогда не приходилось «создавать» историю… Я вижу картины. Некоторые из них чем-то — может быть, запахом — похожи друг на друга, и это их объединяет. Не нужно им мешать — наблюдай тихонько, и они начнут сливаться воедино. Если очень повезет (со мной так ещё не бывало), целая серия картин сольется до того здорово, что получится готовая история, а писателю ничего и делать не придется. Но чаще (это как раз мой случай) остаются незаполненные места. Вот тут-то самое время подумать, определить, почему такой-то персонаж в таком-то месте делает то-то и то-то. Я представления не имею, так ли работают другие писатели и вообще так ли нужно писать. Но я по-другому не умею. У меня первыми всегда появляются образы.

Когда я читаю прозу, меня интересует не сюжет, не новеллистика, а просто литература, писание. Всегда следует разграничивать, с кем вы имеете дело — с автором романа или с писателем. В счастливых случаях имеет место совпадение. Но слишком часто роман становится целью писателя. В то время как целью писателя должно быть нечто иное: выражение мироощущения посредством языка. А вовсе не посредством сюжета.

Книга — это приговор ее автору.

Одни писатели умнее в творчестве, чем в жизни, другие же — наоборот. И разница подчас разительна.

У писательского круга —
вековечные привычки:
все цитируют друг друга,
не используя кавычки.

Критик зачастую превращается в бациллоносителя, а болезнь, которой он заражает писателя, есть калечащая и иногда смертельная зараза, известная под названием «принимать себя всерьёз».

В тот день, когда писатель утратит связь с действительностью, он перестает быть таковым.

Писательство — это призвание, от которого не уйти, и тот, у кого оно есть, должен писать, потому что только так он сможет одолеть головную боль и скверное пищеварение.

Не все попугаи говорящие. Есть и пишущие.

Даже о плохих людях надо писать хорошие рассказы.

Понятия «писатель», «журналист» все чаще заменяются словом «автор». Изменился запрос. Люди читают не меньше, но хотят, чтобы было короче. Не книги и не статьи, а тексты. В которых есть позиция, цепляющие суждения и яркая эмоциональная окраска.