Цитаты Дорис Лессинг

Думай неправильно, думай, как хочешь, но в любом случае думай для себя.

Каждый роман рассказывает какую-либо историю, но жизнь — не история, а скорее бесформенный ком происшествий.

Кровать — лучшее место для чтения, размышления и ничегонеделания.

В университете вам не скажут, что важнейшей частью юриспруденции является умение терпеть дураков.

Художники пишут глазами любви, и только глазам любви следует судить их.

По одному виду их сразу можно было отличить от помощников, секретарей и всякого рода обслуживающего персонала. Каждый делегат подходил к столу и, продолжая начатый еще в кулуарах разговор, занимал свое место с той неподражаемой хозяйской непринужденностью, которая буквально кричала: «Мы — сила». В каждом жесте, в каждом взгляде сквозила убежденность в своей полезности, важности того, что они здесь представляют.

Многие женщины любят, когда с ними обращаются грубо. Это понимание было унизительным, и я, бывало сопротивлялась и отказывалась признавать, что это правда. Но я убеждалась в этом снова и снова.

Она только и делала, что говорила и говорила без конца. И вокруг нее тоже была сплошная говорильня. Интересно, это что же, постоянный стиль работы больших международных организаций? Если так, то не приходится удивляться, что…

Великие люди слишком велики, чтобы их тревожить. Они уже разрабатывают способы колонизации Венеры и со дня на день они начнут возводить ирригационные сооружения на Луне. А мы с тобой толкаем валуны. Всю свою жизнь мы, и ты, и я, вкладываем всю свою силу, весь наш талант в то, чтобы толкать огромный камень на вершину горы. Камень — это та истина, которая великим известна инстинктивно, а гора — это глупость человечества. Мы толкаем камни.

С точки зрения свойственных им эмоций животные от нас отличаются немногим. Мы льстим себе, утверждая, что человек в этом отношении гораздо богаче. Возможно, единственное, что животным недоступно, — платоническая любовь. Да и тут следует поразмыслить, не является ли её разновидностью преданность животного хозяину.

Миссис Майкл Браун, домохозяйка, никогда плохо не одевалась, но Кейт Браун, сотруднице Всемирной продовольственной организации, предъявлялись совсем иные требования. Перед тем как отправиться за покупками, она на всякий случай спросила Чарли Купера, на какое жалованье она может рассчитывать. Он назвал цифру, услышав которую, Кейт чуть не ахнула. Произнес он это без тени бравады — сразу было видно, что для него это дело привычное и будничное, как будто в мире нет ни профсоюзов, ни жестокой конкурентности, ни бедности, ни мук голода и ничто не может помешать выплачивать такие бешеные деньги международным чиновникам, этим баловням судьбы, без которых человечество просто не в состоянии обойтись.

Эта организация с ее комиссиями, конференциями и еще черт знает с чем, где все тонет в словесах, — это величайшее надувательство века, кормушка для сотен состоящих при ней бездельников.

Маленькая комнатенка, и в ней кровать, стул, комод и зеркало — вот идеал жилища, которе она выбрала бы для себя, если бы ей предоставили право выбора.

Существует женский дух благородного рыцарства, проявляющийся в отношении одной женщины к другой, он также силен, как любая другая разновидность верности и преданности. А может быть, мы отказывались верить в то, что воображение и чувства наших собственных мужчин столь ущербны и несовершенны.

Теперь же, присмотревшись и немного привыкнув, она не могла оставаться безучастной и не восхищаться этой яркой толпой представителей нового класса — международных чиновников: они все были как на подбор молодые или моложавые, а если и попадались люди пожилые, то выглядели они весьма и весьма современно, считая старость своим врагом и скусно скрывая ее малейшие проявления.

Не знать, как жить, — привилегия богатых.

Быть умным — ещё не значит всё понимать.

Ты ищешь мужчину, который знает ответы на все проклятые вопросы и сможет сказать тебе: делай это, делай то. А такого зверя на свете не существует.

На деле многие, так сказать, профессионально хорошенькие девушки обладают этим даром: они позволяют их трогать, обнимать и целовать так, будто это дань, которую они должны платить Провидению за то, что родились красивыми. И есть у них такая особая терпеливая улыбка, которой сопровождается их подчинение рукам мужчины, подобно зевку или же вздоху снисхождения.

Потребности внутренней жизни давно научили нас уединяться внутри себя, мы могли находится на людях, не замечая окружающих.