Цитаты Мария Фариса

Кто не готов потерять, тот не готов выиграть. Потеряешь знакомый берег из виду — найдёшь новую землю. Избавишься от барахла — станешь легче, взлетишь выше. Рискнёшь стабильностью ради мечты — получишь довольную улыбку в конце жизни. И не простишь себе, если не решишься. Так сказал мне один грустный старик с острова Кюрасао.

Зимой надо отдыхать и лениться. Весной строить планы. Летом пахать. Осенью собирать плоды и замедляться. Когда живешь по заведённым тысячелетиями ритмам, не бывает простоев и перепадов. Смазанное мудростью колесо жизни крутится мягко.

Иди спокойно и не позволяй новостям наполнять себя дрожью. Я была в самых опасных местах планеты, и люди там улыбались мне, пускали в дом, делились едой.
Если бы я доверяла новостям, я бы посетила пятнадцать, а не восемьдесят стран. Хорошего в мире больше, просто хорошее молчаливо. Одна маленькая бомба гремит на весь мир, миллион добрых улыбок — беззвучен.

Только в снах боги говорят с вайю. «Ваш бог говорит с вами в снах?» — спросили они францисканцев. Те опустили глаза и понесли кресты назад, к Санта-Марте…

Был эксперимент: студенты, которых прервали на решении задачи, не прекращали о ней думать. Те же, которые решили задачу, сразу о ней забыли. Тогда я догадалась: мы не закончили… Мы не закончили всё как надо.

Чтобы расти, аммониту нужно строить перегородку между настоящим и тем, что уже прожил. Иначе застрянет в собственной раковине, которая стала мала.

Представляла, как она будет разносить путникам в глиняных чашках тёплую цветочную воду; как женщины постелют им на земле солому, дадут по вышитому одеялу, а там ночь… и всё может случиться. Всё может случиться, когда рядом Тот самый.

— Пойдём со мной, я угощу тебя.
— С чего это? — спросил парень.
Я знал, что голоду не нужны аргументы, потому двинулся в сторону своего отеля.
Плутарх зашагал со мной рядом.

Женщины гадают чаще, но все мы, цыгане, это умеем. Если есть талант, почему бы им не заработать?

Вечность не подслушивала жёлтую реку, которая, натыкаясь на камни и коряги, несётся, чтобы отдать себя югу.

Для потомков араваков и африканцев счастье — когда вместе гитара и три барабана.

Бродягам нечего терять, кроме скуки.

Как оказалось, всё, о чём не догадывается жена — счастье.

Даже когда закончился сезон дождей, воды в глазах Флор было столько, что они неделями не просыхали.

Старому индейцу не нравилась грустная дочка — он знал, такой девушку никто не возьмёт замуж.

Я умирал от желания присесть отдохнуть, но видел впереди парня: крепкую спину, кудри, что танцевали под каждым порывом ветра; и думал: «Он остановится перевести дыхание — и я тоже». Не догадывался, что дом этого человека — дорога, и не стоило мне с ним тягаться.

Рамон остался. Длинная на часах бежала, толстая ползла за ней, а чиновники хлопали папками: не знали, как выманить упрямого старика. Однажды утром мы увидели с высоты, как наш Сан-Луис становится дном. Поднималась вода. «Что с Рамоном?» — спрашивали мы у трусливого народца в галстуках и пиджаках. Те отмахивались: «Да помер он. Живите спокойно уже». Но спокойно нам не жилось: на затопленной церкви всё так же звонили колокола. Только теперь не к службе, а по ночам.

Перестать подслушивать следует до того, как разговор будет окончен.

Шёл от монастыря к монастырю, называл её имя. К концу дня в обители на горе Таку меня попросили подождать у двери – и пустая сеть моего сердца мигом отяжелела.

Если бы не они, не осталось бы ни одного вьетнамца. Мы перед ними в долгу. Даже дождь можно вернуть по капле. Это была наша капля.