Его любовь к жене принимала странную форму: он пытался защитить ее от всего на свете, что в конечном счете скорее навредило ей, нежели помогло.
Цитаты Патрик Несс
Иногда полезно выяснить, что ошибаешься.
У меня не было ничего. Лишь хобби, которое тоже не значило ничего. Пустая трата времени. А потом вдруг появляешься ты…
Принципы — это ведь просто мнение. Она считает так, ты можешь по-другому.
Со своей манерой разрушать все, к чему прикасаешься, ты будешь искать себя до конца жизни.
Будь у меня сейчас нож, я бы убил себя.
Этот мир сжирает меня живьём.
— Ладно, я перестаю умолять тебя не реветь. Возможно, эти слезы тебя исцеляют.
— Только не эти. Это слезы злости.
— Ну что ж, милая, если тебе это поможет, я твой друг навсегда.
— Ох, пап. Ты же знаешь, что это не считается.
Гудмунд положил руку ему на плечо.
Сет вывернулся, хотя именно сейчас на самом деле отдал бы весь мир за это прикосновение.
— На мгновение я познал в себе добро. И за этот грех, за грех самопознания, один из нас должен умереть. — Это будешь ты. Умереть должен ты.
— Знаешь, Тодд, отчасти, я даже надеюсь, что ты прав.
И глубоко внутри я умираю.
Теперь, когда он крепко держал ее, он наконец мог позволить ей уйти…
За моей спиной четверть века фальстартов и подглядываний в чужие окна — и полные непонятки, как же пробраться на этот сраный праздник жизни. И главное, как там остаться.
Она не плакала, когда он ушел, не злилась и не тосковала. Просто смотрела, как на телеэкране празднично одетые люди проживают свои праздничные жизни. И лишь когда пришла пора выключить всю эту дребедень и пойти к черту спать, — вот тогда она и расплакалась.
<...> на лице ее отразилось то потрясение, какое появлялось каждый раз, когда ее неожиданно ударяла жизнь. Что, собственно, происходило всегда, как только она выходила из дому.
Это не была настоящая невидимость. Люди просто привыкли его не видеть. Но если никто тебя не видит, существуешь ли ты на самом деле?
Не все истории заканчиваются хорошо.
Аманда откинулась назад — без обеда, без кофе, без сил, — и вновь на глаза наворачивались слезы, слезы ярости, оттого что весь мир, похоже, разваливался на части, причем безо всякой на то причины, хотя ничего на свете не изменилось, кроме разве какой-то мелочи, которую она даже не смогла бы назвать, но которая отняла у нее то, что она считала собственной жизнью, и зашвырнула все это на высоченную гору, чтобы ей пришлось карабкаться туда — и в итоге обнаружить, что впереди лишь очередная гора, еще выше, и так с ней будет всегда, пока она жива на этом гребаном белом свете, и если это действительно так, то какой вообще в этом смысл — да и есть ли он, черт бы его побрал?
Каждый божий день я готовлюсь к концу света. И каждый божий день он не наступает.
Некоторым людям нужно лгать самим себе больше, чем другим.
