Цитаты Мирза Шафи Вазех

Почтенный Бен Йемин спросил у светлячка:
«Я тайною твоей премного озабочен:
Тебя в кромешной тьме мы зрим издалека,
Но почему, скажи, не светишь ты, пока
Мир не оденется в покровы ночи?» Ответил светлячок:
«Здесь нет моей вины,
Как ночью, я и днем свечу весной и летом,
Но только, люди, вы не знаете об этом,
Вам светит солнце днем, и вы ослеплены
Лишь этим светом!»

Ушедший хоть и не был всех дороже,
Мы заменить никем его не можем. Тот, кто неповторим, — незаменим,
А в мире нет людей во всем похожих. Пусть не был он особенно любим,
Пусть жизнь свою он незаметно прожил. Но мы еще поймем, расставшись с ним,
Как без него пустынно в мире Божьем!

Мужчины, как порою увлеченно
Мы говорим о женах прошлых лет.
Мы, говоря о тех достойных женах,
Качаем головами сокрушенно,
Мол, было это все, а ныне нет. Но женщины прекрасны и сейчас,
Как женщины ушедших поколений,
И дело, может быть, не в них, а в нас.
Мужи сегодняшние, мы подчас
Достоинств жен, их красоты не ценим. Но я как раз из меньшинства, из тех,
Над кем предубеждения не властны.
Кого неверья не коснулся грех,
Кто знает: жалобы мужчин напрасны,
Кто понимает: женщины прекрасны
Во все века!
И ты прекрасней всех!

Поднимет ветер пыль и до небес взметет,
Но кто возвысит пыль до уровня высот?
А между тем алмаз лежит, покрытый пылью,
И все же он алмаз, возьми, и он блеснет.

Счастливец, тот из нас, прошедший испытанья,
Кто может в смертный час промолвить на прощанье,
Что тяжелей вины понёс он наказанье
И больше сам страдал, чем причинял страданья.

Оставь ханжам все, чем они
Сильны и славны искони — Все добродетели оставь им,
О Господи, продли их дни! А мне оставь мои пороки
И с ними юность сохрани. Не дай сгореть моим посевам,
Увянуть им не дай в тени! Мои ручьи, мои напевы
Не иссуши, не обедни! Чтоб песни петь, оставь мне силы
И вдохновеньем осени!

Твердит хулитель, злостью обуян:
Не равно все: там солнце, здесь туман. То — совершенно в мире, то — ничтожно,
И это основной его изъян. И впрямь: с орлом не сходен жук навозный,
Не сходен с певчей птицей таракан, Большое с малым, сложное с несложным,
И с карликом не сходен великан. Давайте исправлять, пока не поздно,
Несовершенный мир, что Богом дан. Чтоб низвести хребты в снегах морозных
До уровня оврагов и полян, Чтоб стал алмаз булыжником дорожным,
Тюльпан — крапивой, мудрецом — болван. Быстрей сравняйте все, что только можно:
Пусть превратится в лужу океан. Я погляжу, чем станет мир подзвездный,
Когда осуществится этот план.

Где гнев кончался, там, бывало,
Раскаянье брало начало.

Одни из нас твердят, что бытие нетленно,
Другие говорят, что все земное бренно,
А ты выслушивай все это неизменно
И знай, что каждый прав, но прав не совершенно.

Скорей печали, нежели венец,
Посредством знанья обретет мудрец.
Недаром с завистью порой глядит он,
Как радостен в неведеньи глупец.

Соседку, злее, чем голодный пес,
Послал мне бог, вернее — черт принес. Она бранится, устали не знает,
Тихоню-мужа доводя до слез. Порою он несмело отвечает,
Она кулак бедняге тычет в нос. Когда же он смиренно замолкает,
Она кричит: «Иль твой язык прирос?» Мы все под богом; кто не обижает
Людей, нам близких, в шутку иль всерьез, Ведь без шипов и розы не бывает,Беда, коль есть шипы, но нету роз!

В потоке бурном, что ревет и злится,
Дневное солнце пляшет и дробится.
В спокойных водах, где волненья нет,
Неискаженно солнце отразится.
Так в юном сердце слово и совет
Не может, преломись, не исказиться.
Но поостынет сердце; много лет
Прошелестят крылами, словно птицы,
И лишь тогда в него познанья свет
Неискаженно сможет зарониться.

Бутон, нераспустившийся покуда,
Загадочность таит, но он готов
Раскрыться и устами лепестков
Поведать тайну и явить нам чудо.

Кинжал тем лучше, чем острей,
Хоть острый тупится быстрей.

— Мирза Шафи, что от тебя хотят?
Тебя то превозносят, то хулят. На это я ответил: «Что поделать,
Пусть обо мне дурное говорят. Ничтожеству хулящих нет предела,
Но в слове лицемера больший яд, Клеветники в меня пускают стрелы,
Но стрелы за спиной моей летят, А лицемеры слово лести смело
Пустить мне прямо в сердце норовят!»

О юноша, душою не криви,Любовь свою несчастьем не зови, Не превращай, бедняга, сердце в келью
С монашенкою в образе любви. Твоя печаль притворщице — веселье.
Но ты однажды трезвость прояви. Чем больше разума в твоем похмелье,
Тем больше пламени в ее крови!

В одной большой стране
Я был в чести большой,
Со мной, казалось мне,
Шах не кривил душой. Владыке надоел
Подобострастья хмель,
Он правды захотел,
Что не слыхал досель. Он это объяснил
С улыбкою угрюмой,
И душу я раскрыл,
Все высказал, что думал. Сказал я до конца
Всю правду, и тогда
Из шахского дворца
Был изгнан навсегда.

Бывает, книг премудрость многотрудных
Не награждает мудростью немудрых. И те, что от рождения умны,
Бывают тем не менее темны. Но все из нас награждены стараньем
Скреплять союз меж мудростью и знаньем. Но если ум — душа, а знанье — тело,
То воедино слить их — наше дело. Таскать верблюду вьюки суждено,
Что он несет, ему не все ль равно. Не уподобься глупому верблюду,
Он тащит, может, золото повсюду. Но это для него всего лишь кладь,
Которой можно спину в кровь содрать.

— Скажи, Мирза Шафи, тяжка ль твоя работа,
Когда сидишь в ночи угрюм и одинок,
Чтоб стало песней то, что ранило кого-то,
Чтоб превратилось вдруг
В созвучье слов и строк
То, что помыслил друг,
Но выразить не мог? — Работа нелегка
И тяжела забота,
Чтоб вылилась строка,
Чтоб удалась острота.
Но все ж бывает мне подарена судьбой
Удача находить в душе такое что-то,
Что сам придумать мог
И каждый и любой,
Но все-таки изрек
Я — и никто другой.

Познанья путь и долог и тяжел,
Не всем дана способность постиженья.
Кто изреченья мудрости прочел,
Не всяк постигнул мудрость изреченья.