В доме каждый
сантиметр квадратный
мной исхожен в поисках покоя.
Мне бы Вас любить ну хоть вконтактно,
от тоски перед экраном воя.
Цитаты Джек Абатуров
Горел фонарь. Болела пустота
под плотной чёрной курткой из… чего-то.
Озноб сменялся жаром – криком – потом.
Цеплялся день за спицы от зонта. Но уходил. И тёплую гортань
сжимала
полуночная
гаррота.
У меня сейчас одиночество,
что хоть в твиттер пиши
и на фейсбуке регистрируйся.
Мои когти уже не заточены
под колючую шерсть Вашей милости.
И вычерпать из души всю любовь ковшом
и выплеснуть прям с балкона,
да на асфальт,
по логике – это будет «не хорошо»,
но мне наплевать,
знаете, наплевать. Я жутко устала от этой тупой фигни,
что в хрониках именуют –
«любовь к нему»,
мечусь и сгораю, словно живой раввин,
внезапно вдруг оказавшийся
не в раю.
Не надейтесь, что я поверю —
«все это временно»
или в то, что «любовь к нему просто бзик».
Я протерла дорогу к дому его коленями
и сижу на снегу
аки девочка-снеговик. Не надейтесь, что я поверю –
«Он – не твое,
ну а ты свое счастье в жизни еще найдешь».
Мои чувства, отнюдь, не рухлядь и не тряпье,
так с чего мне менять Linux на Macintosh.
Я люблю тебя, мальчик. Плевать, что тебе за двадцать.
Мои руки в крови, что выплеснулась из легких.
Я хочу
под Омелой,
слезами соприкасаться,
Я хочу ошибаться
в попытке фокусировки.
Я по тебе
холодным прольюсь ливнем
или огнем по торфяным болотам;
стану тебе рубашкою из крапивы
или же чаем с лимоном и бергамотом. Я по тебе
рассыплюсь кристальным градом
или с корнями вырву деревья бурей.
Флагом, что развевается над Рейхстагом
стануи обезумевшей «Аллилуйей».
Я не мог говорить молитв
и не знал псалтырь.Вкус надежды во рту подобен был миндалю. Я лелеял внутри себя бесконечный стыд.
Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Я люблю.
Но не получится
избавиться от любви мне,сердце стучит только в ладонях Ваших.
Легче, пожалуй, выучить суахили
или найти без вести всех пропавших.
По вечерам – не надо впадать в уныние.Новости отмечать
своим ветом – «like!».Снег еще белый, а небо пока что синее?
Все хорошо:Стабильность.Зима.
Февраль.
На двоих у нас мало общего,пара чисел,
что в паспортах. Я люблю тебя даже кожей
Я люблю.
На свой риск
и страх.
Я писал бы
тебе о Марсе,
об Атлантиде.
И как ноги обвил противный зеленый ил.
И о том, как тебя,
конечно же, ненавидел,
если бы не любил. Я писал бы
тебе,
как по уши в ложь обутый,
на вокзале стою —
затёк плечевой сустав.
И в ночной тишине слушаю треск салюта,
его
глазами не отыскав. Я писал бы о том,
что не было крыльев, перьев,
Лишь автобус и тень
Владимира Ильича. Я писал бы
тебе, что птицы летят на Север.
Я писал бы
тебе, а ты бы
не отвечал.
Я мерзла в тепле окон и батарей
в нелепом разорванном свитере из любви,
и вырвав крутые буквы
из букварей,
как дура,
для нас не склеила слово «Мы».
И со статусом негодяя и дезертира,
я покидаю это гнилое русло. Жизнь есть отрезок
от аперитива до дижестива.
Спасибо.
Все было вкусно.
Я бы пришла зимой к Вам
«опять по шпалам»
в тоненькой куртке, надетой на голое тело и…
не соблазняла,
а просто бы умоляла:
«Дайте же мне свободы,
как у Кипелова». Вы бы смеялись, наверно…
Смеялись. Точно
над некрасивой девочкой в синей шапке,
что, как ребенок, в коробке сидит песочной
и разгребает чувства свои лопаткой.
У тебя – дурацкий комплекс бога.
У меня – любовь к тебе. И всё.
Я люблю тебя,(хоть внешностью убога).
Почему ты это не просек? У тебя – жена, работа, мысли
гениальные – какие же еще.
У меня – нехватка соли в организме
и тебя. Пожалуй, что и всё.
И второй уже день
в сердце моем припрятано
горько-сладкое чувство собственного
ничтожества.
У моего душевного аккумулятора
сходит шестая кожица;
и под горлом разливаются стыд
и жжение,
мои флаги разорваны и приспущены.Любовь для меня — истинное унижение,
как стрелять в лежащего
и безоружного;
как красть у нищего и бездомного,
объедать голодного
и отринутого.
Мои флаги приспущены и разорваны,
а душа — вывернута.
За моею щекой
апельсиновый рай болит.
Я хочу быть последним
тобой завоеванным городом
Звёзды падают на ладонь; а она в крови.
Звёзды падают на ладонь; и уже не жгут.
Говорить не могу – голос не ищет рта. Выходи,
посмотри – с неба течёт ртуть.
Он, конечно, не Депп, и даже не Клуни,
не снимается в фильмах, и «Belle» не поет,
и цинично как Лори, он брови не хмурит,
но в душе его что-то очень твое…