— Вы ничего мне не разрешаете! Ни кататься на велике, ни работать укротительницей львов, когда выросту…
— Львы еще опаснее, чем велосипед.
— Я уже все продумала, мам. Если лев вдруг разозлится, я толкну вперед клоуна и убегу.
— … Ты не сможешь обогнать льва.
— Мне не надо обгонять льва. Надо обогнать клоуна.
Смерть – это то, чем мы не можем управлять.
И мне хотелось взять все это себе — точно так же, как хотелось поиграть с луной. А теперь предо мной распахнулся целый мир. Нет, не мир — вселенная. Даже мелочи стали для меня чем-то великим и захватывающе интересным.
Ах, отсавь ты эти удобства! Если постоянно думать о них, жизнь теряет всякую цену. Из-за них зима превращается в пытку, весна — в болезнь, лето — в обузу, и только осень приносит облегчение.
Я вбираю в себя мир, разымаю его на части, вновь воссоздаю, придумываю новые методы, изобретаю опыты для проверки этих методов и великолепно провожу время.
Людям не свойственно меняться – это первое, обо что я обожглась. Куда сильнее эмоциональная боль, эти переживания, когда ты веришь в лучшее в человеке, а он не оправдывает твоих надежд. Когда человек становится для тебя целым миром, ты живешь им, а единственным важным для тебя становится его благополучие. Ты бросаешь все силы на то, чтобы сделать этого человека лучше, помочь ему, спасти его из этой бездны, а он не оправдывает твоих надежд.
Мне уже девять, я почти подросток — это моя возрастная группа. Твоя называется «почти супер старики», потом «супер старики», потом «пост-супер старики» или «привидения».
Эй, а знаешь, что весело? Алкоголь.
— А знаeшь, чeгo бoюсь я?
— Pасскажи.
— Ничeгo. И так этo так скучнo.
От прошлого нужно уходить — оно должно взрываться позади тебя в замедленной съемке, как в фильмах Джона Ву…
Если бы я беспокоилась обо всех, кто восхищается мной, подражает мне или преследует меня, у меня не осталось бы времени на то, чтобы быть такой невероятной…
— Хлоя, не надо курить, это вредно!
— Да? Умирать, блин, тоже вредно, однако это никого не останавливает!
Чтобы появилось яйцо, нужна курица, но коли у тебя есть курица, можно получить целую кучу яиц. Стало быть, лучше начинать с курицы.
— Их приучили к мысли, что надо работать, — сказал Колен.
— И вообще считается, что работа — это благо. В действительности же никто так не думает. Работают просто по привычке и чтобы не думать.
— Пошли наверх, — сказала она,— пока я его не прибила. Хоть рожу умою. А то замучилась носить этот траур по мечте.
Она била палкой по зарослям папоротника, чтобы прогнать кого-то.
А кого поколотить мне?
Кухня превратилась в судилище, Адриан и его сестра — в обвинителей, а на скамье подсудимых — их отец. Как тяжело всё это было… Нет, бомба так и не взорвалась, язвили в меру — так, воткнули друг в друга пару-тройку отравленных шпилек.
Как всегда.
… Я ощущаю его нежные прикосновения к моей шее, слышу его голос, чувствую жар его тела, запах кожи. Всё как всегда.
Всё как всегда…
Достаточно закрыть глаза.
Моя жизнь похожа на эту кровать, думала я. Хрупкая. Зыбкая. Подвешенная.
Он поднёс стакан к моим губам, и его виски показались мне омерзительным. Я несколько дней ничего не ела и сразу опьянела. Нож скользил по луковой шелухе, затылок отпустило.
Сейчас отрежу себе палец.
Мне было хорошо.
