Анцифер и Фармазон толклись в моей голове, перебивая друг друга:
– А у меня там есть… стол! Ну, табль по-французски… На нем такое вытворять можно! Да разве приличествует женщине вашего возраста и положения столь явно заигрывать с посторонним мужчиной в присутствии живого мужа?! Вас ведь венчали в церкви, пел хор, батюшка читал… Есть такая гранд-фолиант, «Камасутра» называется. Древнеиндийский трактат для настоящей лямур с домашним учителем немецкого. А ведь Господь Бог на небесах на все это смотрит, смотрит… Он терпелив, справедлив и милосерден, однако это не причина, чтобы его так бесстыдно провоцировать! Вы только представьте себе… Ночь, звёзды, мы вдвоём безо всего, я интимно поливаю вас вареньем, а потом его так медленно… Вот тут-то гнев Божий и обрушится на вашу беспечную голову, ибо грозен Господь наш к преступающим заповеди его!
Цитаты Фармазон
– Сереженька, уверяю вас – там прячется огнедышащий дракон, не ходите туда.
– Нет уж, мы туда сходим! – незамедлительно влез Фармазон, демонстрируя перемазанный балахон. – Я страстно хочу посмотреть в глаза тому гаду, из-за которого меня заставили лечь всем пузом в мазутную лужу!
– Как ты мелочен, – поморщился ангел.
– Да?! Ты вон на себя посмотри? Улеглись на меня, безобидного, в два этажа и еще возмущаются на мое справедливое негодование… Серега, ну ты скажи, вот почему я должен вечно ходить чушка чушкой, а он – весь в белом?!
– Ах ты, сучий хвост! Да я тебе самолично уши пооткусываю, собака страшная! Ты с кем так разговариваешь? Ты на кого голос повышаешь? Да я ж тебе, грамотею, сейчас все корни повыдергиваю, на их место суффиксы вставлю, все приставки пообрываю, а в задницу такое окончание засуну… Сядь на пол, козел безрогий, и жди нас с Серегой, мы скоро будем. А если в твою похотливую головенку только взбредет мысль хоть что-нибудь вякнуть Наталье Владимировне, то я из тебя… Трубку бросил, гад. Испугался, наверное… Ну че, пошли?
– Куда?
– Куда, куда… вы, братва, совсем мышей не ловите. Морду чистить конкуренту.
– Водки нет, – испуганно вставил Фармазон.
– Не перебивай! Так вот, я только-только хотел сказать, что нами движет лишь естественное желание помочь всеми нашими…
– Водки же нет!
– Не перебивай, невежественный субъект, незнакомый с элементарными нормами культурного поведения.
– Серега, у тебя в доме кто-то водку скоммуниздил… – совершенно потерянным голосом заключил побледневший черт.
– Циля, по-моему, он впал в болезненное самомнение… – Нечистый и его братец обменялись сочувственными взглядами. – Я ж тебе популярно, по слогам, объясняю: пу-ле-мё-т-т-т! А ты что, рассчитываешь всех врагов боевой раскраской своих трусов распугать? И не надейся, начинающий извращенец, там народец с крепкой психикой, их твоими парусами в ландышах не свалишь…
– Сомкни уста, искуситель, ибо от тебя совсем другим припахивает… Господи, что ты пьёшь, что ты пьёшь, Господи?!
– Ты у Господа спрашиваешь или у меня?
– У тебя, естественно! Господь самогонку хлестать не станет… А уж закусывал наверняка салом и луком… Да ты – хохол!
– Не надо переходить на личности, генацвале… Или, клянусь аллахом, я назову твою национальность, невзирая на то, что ты давно уехал с родной Чукотки и сбрил пейсы!
С кем поведешься – так тебе и надо!
Мы его такими иероглифами разукрасим, что любой Хокусай обзавидуется!
Член Союза писателей! Тьфу, да за что ж тебя так обозвали…
— Ой, ой, ой… щас у меня от страха копыта побледнеют!
— Вот и всё, всё… Открякала последняя волынка, прощай навек, шотландский мой пейзаж! Не поминай лихом, друг… Я не хотел, меня заставили… Отомсти, Серёга-а!
— Господи Иисусе, да что же с вами?!
— Не произноси имени Господа хотя бы из уважения к умирающему! — возмущённо пробурчал чёрт. — Ты бы ещё стаканчик святой воды выпить предложил… Дай, что ли, помереть спокойно, я всё-таки в Ад собираюсь…
Бедному черту со своими принципами уже и подобраться некуда!
— Я от… него ничего не прим… не возьму. Мне ни-и-зя!
— Почему?! — взвился обиженный Фармазон.
— Потому, как т-ты нечистый дух, — охотно пояснил я. Крещеному гр-гражданину с такими… ну никак! Ты извини… Я против тебя лич-чно ниче не имею, но… Религия! Это… о! это… отвали от меня, рого… носец, аминь!
Чуть что — сразу все в крик, в амбиции, в обвинения, пальцем в нос тычут, коленом в грудь стучат!
— Все недостойные инсинуации, которые высказал предыдущий оратор, являются по сути своей не более чем отвлеченными умозаключениями весьма личностного характера. Не приведено ни одного серьезного факта, ни одного весомого доказательства, ни одной существенной улики, так что складывается впечатление о явной пристрастности моего оппонента. Исходя из его вариации трактовки близлежащих событий у слушателей может возникнуть неадекватная реакция в виде четко выраженного негативного отношения к моей личности. Столь бюрократический метод решения вопросов принадлежности к оккультным кланам в сфере современной системы общественных взаимоотношений…
Я остановился, только когда понял, насколько глубокая тишина овладела залом. Люди буквально застыли с окаменевшим выражением ужаса на бледных лицах. Справа от меня рухнул в обморок ангел Анцифер, гулко ударившись затылком о деревянный пол. Я в недоумении повернулся к черту — тот смотрел на меня, как новобранец на маршала Жукова.
— Что-нибудь не так?
— О-о-о-о… это мягко сказано! Клянусь кривыми рогами Сатанаила, даже я сам не смог бы провернуть речь, повергнувшую в натуральный столбняк такую толпу священнослужителей.
Спешу откланяться, друзья мои! Огромное спасибо за представление. Я под таким впечатлением. Просто нет слов выразить мой восторг вашими погаными мордами. Несомненно, встретимся в Аду на ближайшем карнавале. Итак, до скорого!
— Сергей Александрович, я бы порекомендовал залечь в засаду и ждать, пока он выйдет.
— А если он так и не появится?! Если у него в избушке продуктов на три года, медикаменты, хорошие книги и туалет финского качества? На фига ему выходить? Да мы здесь всю неделю по кустам маскироваться будем, пока не завшивеем, а он там — сосиски трескать и ждать, пока нам не надоест. Штурмовать надо!
— Может быть, мне его… разозлить? — предложил я. — Ну, в смысле оскорбить как-нибудь витиевато, чтоб проняло! Он, кажется, не слишком уравновешенный тип, может потерять голову и броситься…
— Только не матом, — строго предупредил Анцифер.
— Почему? — встрял Фармазон. — Это ограничивает наши лингвистические возможности.
Ввиду чрезвычайности положения катастрофически прошу всех — заткнитесь, дорогие. Сейчас Серега, друган мой, новый стих на публику читанет. Слабонервным и беременным деликатно напоминаем — пошли вон из зала! Остальным принять сердечные капли и устойчивое положение сидя. За результаты не отвечаем.