Цитаты Борис Поченко

— Вы его отпустите?
— Это важно для нас. Это сделает меня политиком.
— Это сделает вас трупом. Народная масса не очень-то жалует смягчившихся бывших диктаторов.

— Вы присоединитесь к нашему завтраку?
— Не могу, я очень занят.
— Самое яркое впечатление о моём отце — это то, в котором он сидит утром за столом, объевшийся, закатывает майку выше живота и разговаривает с нами своим пупком. Он был простым человеком. Хотите попробовать?
— Не-е-е-е-ет.
— Ладно, простите, мы больше не отнимем у вас времени.
(президент присаживается за стол)
— НО! Я не собираюсь заставлять свой пупок говорить.

— Привет, Светлана, хочу вас познакомить с вашим президентом.
— Как поживаете? А вот там я корову убил. Приятно было познакомиться. Идите.
— Не волнуйся, ты скоро освоишься.

— К вашему сведению: Парень, о котором мечтает Катрина известный бунтарь.
— А разве не все подростки такие?
— Он и его дружки уклоняются от закона. У неё назначена свадьба, так женили меня, так же будет с её детьми.
— Но это просто нелепо!
— Вы знаете, что случилось с человеком, который назвал меня нелепым?
— Не-е-е-ет.
— Вот и я не знаю. Его больше никто не видел.

— Будет лучше, если устроить приём. Муху легче поймать на мёд, чем на уксус.
— Я не думаю, что это мудро: Собирать людей в бальном зале и тратить огромные деньги на развлечения.
— И не надо тратить «огромные деньги». Устрой фуршет прямо на улице, на свежем воздухе. Напитки подавать бесплатно. Я думаю, денег в казне на это хватит. Можно, конечно, пригласить Ди-джея, но, лично мне, нравится живая музыка. Готово. Твоей единственной задачей теперь будет убедить их, что ты достаточно мудр, чтобы управлять страной.

Всё в порядке. Я сбрил усы и изменил свои взгляды. Теперь я здороваюсь с людьми: «Здравствуйте!»

— Значит, вы считаете, что мне нужно больше времени проводить с детьми?
— Да, я считаю.
— Так вот вам моё расписание. Скажите когда.
— Хорошо. Посмотрим… О! Встреча по ядерному разоружению, туда стоит пойти. НАТО… НАТО… НАТО… НАТО… Да, плотный график. Но мой отец тоже был занятым человеком, и, тем не менее, уделял нам время.
— И чем ваш отец зарабатывает на жизнь?
— Он владелец магазина канцтоваров.

— Кстати, где мы? По-моему, мы вышли за границы твоих владений.
— Я президент. Здесь всё принадлежит мне.
— Мы заблудились?
— Мы не заблудились.
— Мы ходим кругами.
— А вот и нет!
— Либо это следы моих каблуков, либо у этого отшельника есть брат-близнец.
— Я знаю, где мы.
— И где мы?
— Мы в лесу.
— А я не догадалась?!

— Я не мог не приехать, но прежде чем ты прогонишь меня, позволь сказать три вещи: первое — я освободил парня и весной у нас свободные выборы. Второе: я люблю тебя. Я дня без тебя не могу прожить. И третье…
— … Первых двух достаточно.

— Кого я обманываю. Бритьё усов и приём никого не убедят, что я цивилизованный человек.
— Поэтому после десерта ты объявишь всем, что освобождаешь Александра Гурко.
— Что?
— Да. Большой сюрприз в присутствии больших гостей.
— Никогда!
— Неужели тебе не жалко этого парня? Из-за него весь мир настроен против тебя. Но, если ты проявишь своё великодушие и отпустишь его, ты станешь не просто президентом, ты станешь политиком.
— Очень интересно. Думаешь, получится?
— Конечно. Неожиданный, красивый жест.
— Или первый шаг к анархии.
— Нет, нет. Это первый шаг к осознаю того, что тебе не нужно быть тираном, чтобы люди шли за тобой.

— Дайте им то, что они просят.
— Простите?…
— Сверхурочные. Профсоюз. У меня есть собственный декрет. Уже подписанный? Джой Миллер утверждает, что счастливый рабочий работает лучше. Интересная мысль. Подготовьте плакат: «Счастливый рабочий работает лучше».

— Знаешь, твой смех напоминает мне о моей жене.
— Серьёзно?
— Да, она смеялась всем своим сердцем… точно как ты.
— Ах… Наверное, ты очень по ней тоскуешь?
— Вообще-то… я никогда не ценил её, а когда её не стало, я понял, что уже слишком поздно.
— Дети показали мне её фотографии. Она была очень красивой.
— Каждый раз, когда я смотрю на них, я вижу её.
— Приглядись повнимательней, там ведь и от тебя половина.

— Я была не совсем честна с тобой. Я не настоящая учительница. У меня есть только лицензия парикмахерши.
— Лицензия парикмахерши?
— Я преподаю макияж и причёски. Это всё, что я знаю. Вначале было легко претворяться, но потом я начала влюбляться в… твоих детей. И поближе узнала тебя, и я поняла, что больше так не могу.
— Да за кого ты меня принимаешь?
— За того, кто будет способен всё это понять.
— У тебя хватило смелости прийти и признаться мне, что ты не настоящий учитель; тогда ты самый лучший учитель из всех кого я знал.

— А это особое место особенное только для тебя или для кого-то ещё?
— Вот здесь я зарезал свою первую корову.
— Что?
— Мне было 10. Мой отец сказал, что я буду есть только то, что убью сам. У меня были только две палки и нож для масла. В тот день я стал настоящим мужчиной.
— Да, трогательная история…

— Ты его знаешь?
— Конечно, это Вацлав.
— Наверное, новенький.
— Новенький? Он здесь уже 50 лет живёт.
— Ах, Вацлав, ну конечно, теперь вспомнил. Он шляпу сменил.
— Если ты будешь с ними общаться, ты поймёшь, они очень дружелюбные.
— Люди не очень ко мне добры.
— А ты пытался с ними поговорить?
— Нет.

— Неужели вам наплевать, что ваши собственные дети вас боятся?
— Это не страх. Это уважение.
— Да ладно?! Вы сеете страх, а пожинаете уважение?

— Вы здесь, чтобы учить моих дочерей, а не забивать им голову мальчиками. Займитесь работой, и пусть это будет наша последняя встреча в этом кабинете. Идите.
— Простите. Этого больше не повторится. Хотите потерять детей, теряйте.
— Что? Что она сказала?!
— Она сказала, что что-то потеряла. Наверное, где-то обронила. Помогите ей найти!

— Доброе утро, Господин Президент.
— Ваша «Нью-Йорк Таймс» пишет обо мне предвзято.
— Не вините меня, я же не их редактор!

— Они ведь не понимают — я должен показывать силу.
— Хотите совет? «Тот, кто правит сердцем, правит миром».
— К сожалению, Джой, жизнь не так проста.
— Может стать, если её не усложнять.

— Ты ведёшь себя, как восьмилетний. Твои дети до смерти боятся тебя. И ты бьешь женщин. Скажешь, что я не права?
— Всё это вообще тебя не касается.
— Наверное, ты прав. Если ты сам не видишь, что достойные поступки, пусть и не выгодные, делают тебя благородней, порядочней, цивилизованней, мне больше не о чем с тобой говорить.
— Парень останется в тюрьме. Это вам не кино с хэппи-эндом. Это реальность. И так будет всегда.
— Значит, они были правы на счёт тебя — ты действительно чудовище.