Молодой аррант окинул лежавших полным ужаса взглядом, потом повернулся к венну и уставился на него так, словно впервые увидел:
— Ты их…
Волкодав зло поднял глаза:
— Ага!.. Вот только зажарить и съесть еще не успел!..
Цитаты Волкодав
— Они совершили зло.
— И ты, — кивнула жрица, — поступил с ними так, как тебе было проще всего. Ты не стал возиться. Ты их просто убил.
Кто в бой идёт за погибелью, тот её только и находит, а мы пришли за победой.
Живой, — думалось ему. — Живой. Ну, давай, ещё разок назови меня варваром. Я не обижусь. Потому что ты живой. Ну, давай, съязви, скажи какую-нибудь пакость… Чтобы я знал, что у тебя вправду всё хорошо…
… он еле слышно пробормотал:
— Я вырос слишком далеко от нашего племени. Из меня не получится настоящего воина.
— Из тебя, — сказал Волкодав, — получится то, что ты сам для себя выберешь.
Нельзя разговаривать с тем, кого сбираешься убить. Это создает невидимую нить, делающую убийство невозможным…
То, о чём совсем не хочется думать, знай упрямо лезет на ум.
Поддайся страху один раз – потом попробуй избавься.
Люди всегда рады посмеяться над тем, чем их собирались пугать.
— Ты непобедим. Пока сам не объявишь, что побеждён.
Иригойен взял его за руку:
— Когда ты так говоришь, эти слова кажутся камнями, по которым можно идти…
— У нас, — сказал Волкодав, — говорят так: если сам напортачил, на советчиков не пеняй.
— Так ты, значит, взялся решать, кто достоин жить, а кто недостоин? — спросила Мать Кендарат.
— Я не знаю, — глядя в землю, проговорил Волкодав. — Я знаю только, что они совершили зло. Теперь больше не совершат.
— Но и добра тоже!
Легко же привыкают к простому: силён, значит, всё можно. Начинают задумываться, только если споткнутся, только если с кем-то не вышло. А на самом-то деле и мысли быть не должно… И тоже не потому, что вдруг придут и накажут…
Пока сам перед таким выбором не стоял, других не суди.
Для того, чтобы поссориться, великого ума обычно не надо.
— Там, под дубом… когда ты осиновым колом… что это было?
— Души, — сказал Волкодав.
— Но мне показалось, ты сражался с чем-то материаль… с чем-то вещественным…
Волкодав долго думал, прежде чем ответить.
— Души бывают разные, — проговорил он наконец. — У праведника она — как светлое облачко… Боги призывают её, и она улетает. А у таких, как Людоед или тот палач, и души как трупы.
Удержать можно только того, кто на самом деле не свободен.
Может ли так быть, что мы, люди разных кровей, поклоняемся Одним и Тем же, только под разными именами? Может ли так быть, что Создавшие Нас являлись к народам в том облике и с той Правдой, для которой эти народы были готовы? <...> И, значит, нет ложных и истинных вер, а есть только добро и зло в самом человеке?
— Если я правильно понимаю, — замялся аррант, — те слова, что он обратил против тебя, суть непроизносимые речи, которые ваш закон велит смывать только кровью?
— Может, и велит, — поглядывая наверх, сказал Волкодав. — Только не наш закон, а сегванский.
— А у вас как принято отвечать на такое?
— У нас, — проворчал Волкодав, — говорят «сам дурак».
Если слишком пристально думать обо всём, что покидаешь, — не удастся совершить ничего и даже сделать единственный шаг вперёд не получится…