Цитаты из книги «Больше, чем это»

Иногда полезно выяснить, что ошибаешься.

Принципы — это ведь просто мнение. Она считает так, ты можешь по-другому.

Гудмунд положил руку ему на плечо.
Сет вывернулся, хотя именно сейчас на самом деле отдал бы весь мир за это прикосновение.

Нет никаких ангелов-хранителей. Есть просто люди, которые тебя поддержат и помогут, и те, которым плевать.

Сет словно на дне колодца: солнце, жизнь, спасение где-то далеко-далеко, и даже если позвать на помощь — все равно никто не услышит.
Знакомое ощущение.

Одиночество.
Подпитанное накопившейся усталостью, кошмарное здешнее одиночество накрывает Сета с головой, словно волны, в которых он утонул.

Самая большая ошибка Гудмунда.
Он не мог заменить кому-то весь мир.
Но все равно пытался.

Люди выражают просьбы по-разному. Иногда вроде бы и не прося.

Странно. Все любят Эйча. Все любят Монику. Но почему-то лишь поодиночке, а вместе Эйч и Моника всех только бесят.

Жизнь не обязана складываться так, как ты желаешь.

Он рыдает, уткнувшись лбом в бетонную дорожку.
По ощущениям похоже, будто снова тонешь: так же печет в груди, так же борешься с какой-то неодолимой силой, которая тянет тебя в пучину, и бороться с ней бесполезно, ее ничем не остановить, она поглощает тебя, и ты исчезаешь.

Знакомое желание убраться куда подальше распирало изнутри, такое сильное и осязаемое, что, казалось, загляни — увидишь.

Его и так вниманием не баловали.
Может, родители даже радуются тайком, что это он утонул, а не Оуэн. «Получается, можно умереть прежде смерти».
В парке никого нет, никто в целом мире не видит, как он сидит на бортике песочницы, но Сет все равно утыкается лбом в колени, чтобы не показывать никому льющихся ручьями слез.

Настоящая жизнь — это всего лишь жизнь. Вечная неразбериха. Смысл зависит от того, как посмотреть. Тебе остается одно — разобраться, как в ней жить.

Тяжесть в груди стала еще сильнее.
Тайна — вот что было самое замечательное у них с Гудмундом. Уединяясь, они скрывались в собственной отдельной вселенной с населением в два человека, замыкаясь друг в друге.
Сами себе мир.
Сами себе пространство.
И никто не имел права знать, ни родители, ни друзья, никто.
Не потому что это плохо, а потому что это ЕГО. Единственная в целом свете вещь, целиком и полностью принадлежащая ему.

Поначалу, все нормально, не фонтан, но терпимо, вот и терпишь.
Потом становится хуже, но тоже привыкаешь.
А потому в одно прекрасное утро просыпаешься и не можешь понять, как ты дошел до жизни такой.

— Ручной труд дает душе покой, — рассеянно отозвался отец.
Сет слышал это уже много-много раз.
Однако, покой в душе, похоже, приносил не столько ручной труд, сколько антидепрессанты, на которых отец сидел.

В этом непонятном аду он совершенно и абсолютно один.
«И между прочим, — думает он, — ощущение не сказать чтобы незнакомое».

Красота всегда найдется, если знать, где искать.

Дай человеку возможность тупеть и ожесточиться, он ее не упустит.