Цитаты из книги «Хижина»

Тьма скрывает истинный размер страхов, лжи и сожалений. Но они скорее тени, чем реальность, поэтому кажутся больше в темноте. Когда же в те глубины души, где они обитают, попадает луч света, ты начинаешь понимать, что они действительно такое.

Правила не могут дать свободу, они лишь обладают властью обвинять.

Если бы вы по-настоящему научились уважать чаяния других и считать их такими же важными, как свои, не возникло бы нужды ни в какой иерархии.

… он легко оторвался от земли и полетел во сне. Те, кто никогда не летал таким вот образом, могут счесть это ненормальным, но в глубине души они, судя по всему, испытывают легкую зависть.

Никто не искал вестей от Бога в почтовом ящике, только в книге. Особенно в дорогой книге, переплетенной в кожу, с позолоченным корешком.

О дитя мое, не умаляй чудесной силы своих слез. Они могут стать исцеляющими водами и потоком радости. И иногда они — лучшие слова, какие может сказать душа.

Для души почти каждого человека невыносима мысль о том, что где-то страдает невинный, в особенности ребенок. Даже законченные негодяя в исправительных заведениях сжимают кулаки и обрушивают гнев на тех, кто причинял боль детям.

Разрешая проблему насилием, ты оказываешься перед лицом еще большей проблемы.

— Ты ведь не думаешь, что то, что избрал для себя мой сын, ничего нам не стоило. Любовь всегда оставляет след, — сказала она тихо. — Мы же были там вместе.
Мак удивился:
— На кресте? Нет, погоди, мне казалось, ты его покинула, ну, ты же знаешь: «Мой Бог, мой Бог, почему Ты оставил меня?» — Это были те слова Писания, которые Мак часто повторял во время Великой Скорби.
— Ты не понял заключенной в этом тайны. Несмотря на то, что он чувствовал в тот момент, я никогда его не покидала.
— Как ты можешь так говорить? Ты покинула его точно так же, как покинула меня!
— Макензи, я никогда не покидала его и никогда не покидала тебя.
— Для меня во всем этом нет никакого смысла, — отрезал он.
— Я знаю, что нет. Во всяком случае, пока нет. Но хотя бы поразмысли вот о чем: если все, что ты видишь перед собой, одна лишь боль, может, она просто заслоняет меня?

Люди очень цепкие, когда речь заходит об их воображаемой независимости. Они копят свои болезни, точно сокровища, и держаться за них мертвой хваткой. Они отыскивают свою индивидуальность, дорожат своей надломленностью, оберегают ее до последней капли отпущенных им сил. Неудивительно, что милосердие столь непривлекательно. В этом смысле ты просто пытался запереть двери своей души изнутри.

Прощение нисколько не требует, чтобы ты верил человеку, которого прощаешь. Но если он признается и покается, то в твоей собственной душе свершиться чудо, которое позволит тебе протянуть руку и начать строить между вами мост исцеления. И иногда эта дорога может привести тебя к чуду полностью восстановленного доверия.

Дыханьем на меня повей,
Чтоб я могла дышать… и жить,
К своей груди прижав, согрей
И силы дай мой сон впустить.
И в нежных вздохах ветра
С тобой сольемся мы,
Танцуя меж надгробий,
В свет выходя из тьмы.
Живущие не смогут
Узнать простой ответ.
Лишь только Тот,
Кто жизнь дает,
Чей выдох сердце бережет от бед.
И в нежных вздохах ветра,
С тобой сольемся мы,
Танцуя меж надгробий,
В свет выходя из тьмы.

Я часто убеждаюсь, что если первым делом выбросить все из головы, то потом, когда ты готов, работать с сердцем гораздо легче.

Радует не сама работа, а цель, ради которой она проделана.

Люди обладают неисчерпаемой способностью объявлять что-нибудь хорошим или плохим, не понимая сути.

Так получается, что ты сам определяешь, что добро, а что зло. Ты становишься судьей. И в довершение ко всему ты еще и заявляешь, что добро может меняться с течением времени и под воздействием обстоятельств. Кроме того, что еще хуже, вас миллион таких, и каждый решает, что есть добро и что зло. Следовательно, когда твое добро и зло сталкиваются с добром и злом соседа, возникают споры и ссоры, и даже разражаются войны. Но если в реальности не существует абсолютного добра, значит, у тебя нет и никаких оснований, чтобы судить. Это просто слова, и тогда любой может поменять слово «добро» на слово «зло».

— Я думал, что ты более красивый.
— По чьим стандартам? Между прочим, когда ты по-настоящему меня узнаешь, это будет тебе совершенно безразлично. <...> Существо всегда выходит за рамки внешности, за рамки того, что только кажется им. И как только ты начинаешь познавать существо за пределами его приятного или же некрасивого лица, как это тебе свойственно по природе, внешность начинает блекнуть и блекнет до тех пор, пока окончательно не потеряет значения.

Очень трудно спасать кого-то, если он не желает довериться тебе.

Оттого, что ты искренне веришь во что-то, это что-то не становится правдой.

Человек, живущий нелюбимым — всё равно что птица, лишенная способности летать.