Ведь отличает здорового от душевнобольного как раз то, что здоровый страдает всеми психическими болезнями, а у душевнобольного только одна.
Цитаты из книги «Человек без свойств»
Есть козлы отпущения, и есть образцы добродетели. Кроме того, есть овцы, которые в них нуждаются!
Души соединяются, когда разлучаются губы!
Ночью на человеке только ночная рубашка, а под ней уже сразу характер.
Когда говорят о буре чувств, имеют в виду такую бурю, при которой кора человека скрипит, а ветви человека качаются так, словно вот-вот обломятся.
Внутренняя пустота, чудовищная смесь проницательности в частностях и равнодушия в целом, невероятное одиночество человека в пустыне мелочей, его беспокойство, злость, беспримерная бессердечность, корыстолюбие, холод и жестокость, характерны для нашего времени, представляют собой, по этим свидетельствам, лишь следствие потерь, наносимых душе логически острым мышлением!
Возможности пробуждают реальность, и нет ничего нелепее, чем отрицать это.
… красота и доброта людей идут от того, во что они верят, а не от того, что они знают.
– Мне нехорошо! – заявил он. Это была старая, укоренившаяся формула, означавшая, что ему хочется выпить рюмочку.
Если отец беден, сыновья любят деньги. А если у папы есть деньги, сыновья любят человечество.
… кто может выполнить всё, что ему ни заблагорассудится, тот вскоре уже и сам не знает, чего ему желать.
Его сиятельство отнюдь не считал других дураками, хотя и считал, что он умнее их, и не понимал, почему эти умные люди в совокупности производят на него столь скверное впечатление.
Чем лучше голова, тем меньше при этом ощущаешь её.
Человек обычно не знает, что для того, чтобы суметь быть тем, что он есть, он должен верить, что он есть нечто большее…
Боже, каким он был ослом! Каким, в сущности, множеством разных ослов!
Все дороги к уму идут от души, но ни одна не ведёт назад.
Солнце светило, и люди двигались энергично. Была асфальтовая весна, был один из тех не относящихся ни к одному времени года весенних дней осени, какие выколдовывают города.
Высокое чувство собственного «я» спорило с жутковатым чувством неплотного прилегания собственной шкуры.