231 красивая цитата про жертвы

Истинное прощение подразумевает полный отказ от сознания жертвы.

Печать в паспорте — это не жертва, а самое минимальное, что можно сделать для любимого человека.

У меня есть то, что есть, потому что я многим пожертвовал.

Если охотишься, думай как жертва. А наоборот, если жертва ты.

— Что же теперь будет, Драко? Что нам делать без тебя? К кому обратиться?
— К звездам, Боуэн. К звездам.
После того, как Драко принес себя в жертву, Боуэн и Кара правили народом честно и справедливо. То был поистине золотой век света и процветания. А когда становилось нелегко, звезда Драко светила еще ярче, чтобы все знали, где искать помощи.

— Я буду держать тебя здесь, пока Артур не станет сговорчивее.
— Он не продаст Лионесс за мою жизнь. Я лучше умру и Артур это знает.
— Приносить себя в жертву очень просто. Вот принести в жертву любимого человека… тогда и проверишь свои убеждения на прочность.

— Тело подкинули и оно странное. И не потому, что голова обрита и поджарена во фритюре, этому бедняге все тело кто-то побрил.
— Ну, может у убийцы хаэтофобия — боязнь волос. В аду с такими весело, постоянно играемся с париками.

Мы создали монстров, которых не могли контролировать. Мы одурманили их, истязали их, лишали их… Мы ожесточили их умы… но не сработало. Пока они не пришли. И это была не их сила воли — не их Бездна дьявольщины — не их чуждая тьма… это было нечто другое. Это было то, что каким-то образом, из ужаса забвения, они научились заглядывать в уродливые, разбитые вещи… и забирать их боль.

Более опытный воин может выиграть бой. Но войны выигрывают те, кто готов пожертвовать всем ради победы.

— Он ведёт большую армию через эти земли, проливает невинную кровь и использует мою воду, чтобы продолжать это безумие. Я остановила подачу воды, а в следствие и данное кровопролитие!
— Но вы наказываете и невиновных и виновных! Ваши последователи в Мадпоте умирают без этой воды!
— Если их смерти необходимы ради спасения мира, то я готова принести эту жертву. Начнём с малого — личность. Деревня. Их смерти, также как и твоя, незначительны для общего блага.

— Время чем-то жертвовать, Джон. Время присоединиться к нам.
— Нет! Обелиски забрали тебя! Ты не Дамара!
— Твоя семья разбита, Джон. Нам нужна твоя жизнь — только она может восстановить нашу семью.
— Я здесь, чтобы завязать с этим. И я не собираюсь домой до те пор, пока не уничтожу каждого из вас, твари!
— Приди к нам. Воссоединись с нами.

Разумеется, самое сложное в охоте — это быть охотником, а не добычей.

Утопая в неразделенной любви, коя имеет две стороны: сладкую и горькую, теплую и холодную, нежную и жестокую, глубокую и мелкую, трепещущую и апатичную, тихую и громкую;Она выбирает путь самопожертвования (в который раз?) и приклоняет колено пред эмоциями, завладевшими её хрупким, треснувшим по краям, сердцем.
Отдает его в руки человека, которому оно не нужно, еще сильнее зажмуривая глаза, игнорируя сий факт, и слышит лишь то, что хочет услышать.
Свою хрупкую душу, обнажив пред новым человеком, она верит в то, что когда-либо ей воздастся за все те страдания, коих было и без того немало в ее жизни, но она вновь и вновь берет на себя все более непосильную ношу, давая клятву любить как минимум вечность.
Нежную эмпатию, переполняющую всю ее сущность без остатка, способность к бескорыстной любви, как и плоды прекрасного сада, что цветет лишь благодаря согревающему свету частицы его души, никто нынче не ценит.Любовь, пронзающая сердце копьями, не знает пощады и не делает поблажек даже постоянным клиентам, жестоко хватает за грудки и сдавливает легкие, и она, лишь сталкиваясь с душащей реальностью лицом к лицу, каждый раз убегает в слезах, в попытках оправиться от пережитого стресса.

Лучше быть козлом отпущения, чем ягнёнком на заклании.

Цветок рождается, дабы сознательно принести себя в жертву — ради спасения жестокого мира.

Чем чище жертва, тем грязнее руки убийц.

— Так что же такого есть в нем, что оно стоило того, чтобы быть спасенным ценой жизни всех остальных?
Когда я взглянула на Риса, его фиолетово-синие глаза были столь же беспощадны, как и пенящееся зимнее море в отдалении.
— Все, — ответил он.

— Я не думал, что кто-то из круга захотел бы принести себя в жертву.
Кеттл горько улыбнулась:
— Я не говорю, что он сделал это добровольно. И не говорю, что он знал о намерениях своих товарищей. Это как игра в камни, Фитц Чивэл. Игрок подставляет камень, чтобы получить преимущество в игре. Цель игры — победить, а не сохранить камни.

«Ты собираешься уничтожить собственную цивилизацию. Ради чего? Ради какой-то девчонки?»
Может, вы думаете, что такая жертва могла подтолкнуть меня к мысли, будто я какая-то особенная? Не могла. Мне было жутковато. Как будто один из нас с прибабахом, и это не я.
Не вижу ничего романтичного в геноциде.

Ничего не заводит поддатую толпу, как запах страха жертвы.